Небесное чудовище

– Ага, – как ни в чем не бывало продолжает Вэньчан. – Думаете, это мы играем судьбами смертных? Возможно, здесь, в нашей реальности, это так. Но там, в Другой Истории, они придумывают нас. Более того, даже устанавливают законы Небес. Там, в Другой Истории, простой смертный может стать богом, и ему даже не придется для этого совершенствоваться сотни лет. Достаточно взять в руки кисть и обмакнуть ее в тушь, и все – рождается мир.

Люди, создающие богов… Кажется, отныне у меня одним кошмаром стало больше. А вот Пеплу, по-моему, все равно – сидит, слушает, головой качает, вино потягивает. Будто понимает, о чем речь.

– Я запуталась совсем, – признаюсь честно. – Другая История появляется же из Искажения Глобального Сюжета. Как люди оттуда могут влиять на нашу вселенную?

– Они и не влияют на нашу. Напрямую. Они создают альтернативную вселенную по образу и подобию нашей.

– То есть там могу быть я, и ты, и Пепел, и каждый из нас? – говорю, а саму пробирает оторопь: как так-то?

– Не точно такие же. У них будут другие судьбы, другие характеры, другие пейринги…

– Прости, другие – что? – Вскидываю брови, снова услышав непонятное слово.

– Истинные пары, если точнее, – поясняет он.

– Это значит, – машу рукой, будто гоню на себя воздух, и пытаюсь выдать связный текст, – что я – допустим, только допустим – могу оказаться истинной для Хушэня?

– Да хоть для Юэ Ту! – восклицает Вэньчан, и я испуганно прижимаюсь к Пеплу, будто прося его прекратить этот беспредел. Но и он бессилен, потому что Бог Литературы продолжает: – Авторская фантазия безгранична.

– Хорошо. – На самом деле ничего хорошего нет – у меня только что рухнул мир, подкосилась ось, держащая Девять Небес. – При чем здесь Минчжу?

– Там, в своем мире, она как раз и была одним из авторов. Девчонкой, которая любила сочинять рассказы. Как я уже говорил: иногда наши миры пересекаются, и обитатели из Другой Истории могут попасть в нашу. Так случилось и с Минчжу тысячу лет назад. Конечно же, Третий Брат Небесного Императора не мог не обратить на нее внимания, ведь в рассказывании историй Минчжу не было равных. Даже я заслушивался. Вот и свою историю она решила сочинить, про них с князем Ином. Будто он действительно влюбился в нее. – Вэньчан невесело хмыкает. – Хотя я сомневаюсь, что он за свою многотысячелетнюю жизнь любил кого-то, кроме собственного отражения в зеркале. Да и в постели его побывало столько женщин, причем гораздо красивее Минчжу. Но эта девочка определенно забавляла князя, поэтому он держал ее подле себя и позволял верить в иллюзию.

– Теперь я, кажется, начинаю понимать, – цепляюсь за догадку, которая проскальзывает в мозгу, – почему Бесовка выбрала ее ребенка, чтобы вселиться. Бесы чуют отчаяние, одиночество, покинутость…

– Не исключено, – соглашается Вэньчан. – Но еще она сделала это, потому что хотела спрятаться от меня, запутать следы. Она же к тому времени уже тысячу лет скрывалась с моей Кистью Творения. Но по-настоящему спрятаться можно было только в Мире Смертных. Тебе ли не знать, сестрица? И время эта гадина подобрала подходящее: по Небесному Царству только-только прокатилось твое восстание. Все еще зализывали раны после пожара, приходили в себя, и никому особенно и дела не было до того, что творилось в гареме князя Ин Цзици. Там постоянно творилось не пойми что – наложницы сменяли одна другую, изводили, интриговали, травили. Одной меньше, одной больше – не велика беда. А разборки с Се Лином и вовсе внутрисемейное дело, в это и подавно никто лезть не стал бы. Вот и получилось, что все сыграло Бесовке на руку, она учла каждую мелочь и воплотилась в малыша.

– Кстати, что стало с Минчжу, когда она погибла здесь? – Специально переключаю внимание, чтобы выкроить время и переварить уже полученные сведения.

– Если человек из Другой Истории умирает здесь, он просто возвращается в свой мир и теряет память об этой реальности. Почти как небожитель, когда спускается на испытание в Мир Смертных. Минчжу прожила счастливую жизнь: она родила троих красивых детей – двух сыновей и дочь, которые подарили ей множество внуков. Те обожали бабушку, ведь она рассказывала такие удивительные истории!

Пепел печально усмехается:

– Да, она жила там в любви и покое, пошатнув в нашем мире сами его основы…

– Ничего не поделаешь – смещения неизбежны, когда наш мир пересекается с Другой Историей.

– То есть твоя Ро-Ро тоже насмещала всякого? – Чувствую, как во мне поднимается волна гнева. О чем он только думает, этот божок?!

– Разумеется! – горестно признается Вэньчан. – Она сделала меня несчастным и сентиментальным. Оттого-то у меня и кризис. А кризис вот-вот породит новое Искажение или приведет к очередной ошибке, а значит – к новому бесу.

– Просто бесконечная сансара какая-то! – возмущаюсь я. – И как это разорвать?

– Если бы я знал, – разводит руками Вэньчан. – У меня сюжетный тупик. Я понятия не имею, как дальше должна развиваться эта история. Выдохся, исписался…

Мне хочется стукнуть его по голове доской для вэйци.