Небесное чудовище

– Так все представление с госпожой Чжао ты устроила лишь для того, чтобы мы обе оказались здесь, в Небесном Царстве?

– Конечно, – улыбается Ченгуан Куифен. – Только мне была нужна не маленькая запуганная Ю из деревни Бамбукового Ветра, а великая Дайюй Цзиньхуа в полной своей силе. Лишь так я могла привести в исполнение то, чего жажду с момента Первого Искажения…

– Значит, – складываю имеющиеся факты, – и староста, и бедняга Вэй Тянь…

Она кривит красивый рот в горькой усмешке.

– Они были пешками в моей игре. Необходимыми жертвами, потому что моя цель оправдывает все эти средства.

– И в чем же она, твоя цель? – мое любопытство звенит, как перетянутая струна гуциня.

– Узнаешь в свое время, – мягко усмехается Ченгуан Куифен. – Ты ведь пришла не за этим.

– И за этим тоже, – сразу даю понять. – Но ты права, давай по порядку. Песнь Души… Почему она так важна для птиц-зарянок?

Взгляд первой принцессы становится печальным, подергивается поволокой тоски.

– Потому что исполнить ее можно было лишь раз в жизни. В момент наивысшего счастья, когда хочется петь о своей любви на весь мир. – Она тяжело вздыхает. – Мы ведь однолюбы, образуем пару на всю жизнь. И если в паре погибает один, то другой теряет крылья. Буквально. Больше не может летать.

– Но ты парила над деревней Бамбукового Ветра и в Зале Пяти Стихий тоже, – я недоумеваю.

– Это черная магия. Дурная сила. И единственная, которую я могу использовать.

– Значит, твой возлюбленный погиб? – догадываюсь я.

– Не просто возлюбленный – мой король, моя душа! Тот, с кем я должна была делить трон и вечность. О, его Песнь была так прекрасна! – Изумрудные глаза наполняются болью и слезами. – Она до сих пор звенит у меня вот здесь.

Первая принцесса прикладывает руку к центру груди.

– Почему же ее запретили, раз она была так хороша? – удивляюсь я.

– Потому что в момент исполнения Песни Души мы, птицы-зарянки, очень уязвимы и беззащитны. Нас легко убить даже низшему божку. Ты ведь знаешь, что представителей моего племени убивали из-за глаз?

Вспоминаю рассказ дядюшки Жу, и меня вновь передергивает.

– И твоего короля… его тоже так убили? – с ужасом понимаю я.

– Да. Он поднялся в небо, чтобы исполнить для меня Песнь Души. Мы только поженились и провели вместе чудесную брачную ночь… Счастье переполняло нас, выплескивалось, о нем хотелось кричать. И мой Гуанли запел. Мир ликовал и сиял вокруг него! Я кружилась рядом в танце. А потом… Стрела Света. Она ударила его прямо в сердце… Пронзила насквозь! Он захлебнулся кровью на высокой ноте… Полетел вниз…

Ее руки, что я держу в своих, холодны и дрожат. Глаза полны слез, но ни одна не срывается с длинных ресниц. Она держит в себе всю боль. Все невероятное горе.

– Я мчалась за ним, я спрятала его в световое яйцо, чтобы исцелить… – продолжает Ченгуан Куифен. – Кричала его имя, умоляла не покидать меня… Но ничего не помогло. Любимый растворился, рассыпался золотыми искрами. Лишь два сияющих изумруда упали на землю. Я схватила их, прижала к сердцу. Дрожала, плакала, целовала камни, как целовала накануне ночью губы своего короля. Как он целовал меня. Гуанли… Шептала я. Как же так, Гуанли?.. И тут явились охотники. Те твари, что отняли у меня не просто любовь – саму жизнь! Они окружили меня и потребовали отдать драгоценности. Но разве я могла? Это же все, что осталось от моего мужа! Будь я в прежней силе, от них бы одни ошметки разлетелись по углам! Но в тот момент, когда не стало моего Гуанли, я лишилась крыльев и могущества. Низшим божкам я не могла противопоставить ничего, кроме слез и мольбы. Но разве горе женщины может тронуть тех, кто убил ее возлюбленного, чтобы сделать украшение из его глаз?

Ченгуан Куифен замолкает на мгновение, тяжело дыша, сжимает кулаки и продолжает: