Читаем Небесные тираны. Столетняя история бомбардировщиков полностью

Небесные тираны. Столетняя история бомбардировщиков

Как пираты былых времен, мы встречаемся с противником в одиночку… и как Робер Сюркуф [известный французский арматор[16] и корсар начала XIX века], мы должны первыми нанести удар, желательно мощный удар, чтобы иметь шанс скрыться до того, как противник опомнится{235}.

В столице Германии всё тихо и мирно. В витринах магазинов на бульваре Курфюрстендамм горит свет, аллея на бульваре Унтер-ден-Линден ярко подсвечена фонарями. Никто не ожидает атаки на город. Во всяком случае, с севера.

Когда настаёт момент сбрасывать бомбы, бомбовый прицел оказывается неисправным, и после бесполезного облёта капитан Дайер готов уже целиться на глаз, прижавшись лицом к стеклу кабины. Однако шум двигателей уже разбудил жителей Берлина, и в городе стало темно. Поэтому дальше действовать приходится наудачу, и сбросив вручную бомбы на город, механик Корнейе швыряет им вслед свой башмак.

Назад во Францию летели по прямой, и когда на следующее утро «Жюль Верн» приземлился в аэропорту Орли недалеко от Парижа, оказалось, что весь рейс занял 13,5 часов.

Нельзя сказать наверняка, достигли ли сброшенные бомбы Берлина и какие разрушения они произвели. Французы понятия об этом не имели, однако пропаганда шла полным ходом. Официальные сообщения утверждали, что была проведена успешная операция с несколькими бомбардировщиками, и ни один из них не был сбит.

Для Германии эта акция оказалась в первую очередь унизительной. Гитлер был в ярости. Ещё в сентябре 1939 года Герман Геринг уверял, что Берлин защищён от любых ударов с воздуха. В противном случае он сразу же сменил бы фамилию на Майер{236}, что в Германии воспринимается примерно так же, как в Англии, к примеру, Смит. Геринг был настоящим снобом, так что для него это была очень высокая ставка. Поэтому, когда министр пропаганды Германии заявил, что атака была простым учением, Герингу это было весьма на руку.

Первая бомбёжка столицы Германии завершилась. Члены экипажа самолёта «Жюль Верн» проявили большое мужество, и их чествовали как героев. В то же время атака была плохо спланирована, небрежно проведена и провальна с технической точки зрения — и то же самое можно сказать о большинстве бомбовых атак в Европе и Азии в течение всей войны.

Одним из первых, кто заметил, что теперь статус авиации изменится навсегда, был французский пилот и автор «Маленького принца» Антуан де Сент-Экзюпери. Он долгое время считался воплощением рыцарства, несмотря на его неуклюжесть, немногословность и недостаток мужества. Уже в 1920-х годах он отправлялся в почтовые полёты в Африку и Южную Америку и писал об этом книги. Как и Габриеле д’Аннунцио — хотя и без такого надрыва, — он относился к полёту как к чему-то авантюрному и расширяющему границы сознания.

Без сомнения, самолёт — машина, многому научившая нас! Она открыла нам глаза на истинный облик мира. […] Таким образом, мы можем оценить людей с большого расстояния. Мы наблюдаем за ними через лобовое стекло, как через микроскоп. Мы можем прочитать историю человечества заново{237}.

Уже в период гражданской войны в Испании его страсть к полетам подверглась первому испытанию.

Война с использованием самолётов и зенитных орудий — кровавая операция. Все прячутся за бетонными стенами, и за неимением лучшего каждую ночь они высылают самолёт, который бомбит жизненно важные центры противника и парализует производство и торговлю. Победа за тем, кто сгниёт последним. Оба противника должны сгнить вместе{238}.

Отслужив в ВВС Франции первый год войны, он растерял остатки энтузиазма: «Посмотри вниз с высоты 1000 футов, и человек исчезает… Я похож на бесстрастного учёного — эта война стала для меня своего рода экспериментом в лаборатории»{239}.

Находясь на службе в рядах Свободных французских сил[17], Сент-Экзюпери пропал без вести во время разведывательной операции над Средиземным морем в 1944 году.