Небесные тираны. Столетняя история бомбардировщиков

Англичане сделали то же, что и немцы в 1916-м. Они сдались. Когда технология не может соответствовать стратегии, стратегиям еняется. В День всех влюблённых 1942 года все ограничения на бомбардировки были отменены, и командование ВВС издало директиву, в которой говорилось, что «теперь действия должны быть сосредоточены на подавлении морального духа гражданского населения противника»{248}. Лорд Черуэлл, научный советник Черчилля, считал, что атаки должны быть направлены на рабочие районы Германии. Прежде всего в таких местах легче спровоцировать бунт. Кроме того, вокруг домов среднего класса слишком много свободного пространства, и риск сброса бомбы мимо цели возрастал. Предполагалось, что при условии сохранения темпов производства бомбардировщиков масштабная кампания против немецких городов с населением более пятидесяти тысяч человек сможет в короткий срок уничтожить половину жилищного фонда страны{249}.

Книга Джулио Дуэ «Господство в воздухе» впервые была опубликована на английском языке целиком именно в 1942 году. Эти мысли увлекали Уинстона Черчилля ещё со времён колониальных войн XX века в Ираке, Афганистане и Индии, и он не собирался мешать британским военнослужащим приступать к непосредственным бомбардировкам крупных немецких городов. Речь шла уже не о высокоточной бомбардировке, а о площадной — «ковровой». Самая крупная атака была проведена против Гамбурга в рамках операции «Гоморра» в июле 1943 года. В ней приняли участие 3000 бомбардировщиков, город был разрушен, а 42 000 мирных жителей убиты.

Нападения проводились и на союзников Германии, среди которых была Болгария, официально вступившая в войну на стороне немцев в декабре 1941 года. Правительство Британии стремилось заставить болгарские власти вывести свои войска из Югославии и Греции и, если повезёт, капитулировать. Планировалось достигнуть цели путём террора гражданского населения. Англичане уже успели убедиться, что население столицы — Софии — легко напугать: небольшой прицельный бомбовый удар по железнодорожному объекту вызвал панику и массовое бегство из города.

После того как 14 ноября 1943 года Британия провела первую бомбардировку Софии, к операциям присоединились американцы, совершив ближе к Рождеству ряд незначительных рейдов. Но, как оказалось, все эти меры не привели к результатам, и на Рождество Уинстон Черчилль приказал провести массированную атаку, чтобы наконец вызвать «более ощутимую политическую реакцию»{250}. Когда 187 бомбардировщиков, в том числе 44 бомбардировщика «Виккерс Веллингтон», вылетели в направлении города поздно вечером 10 января 1944 года, сирены не работали. Жителей буквально застали врасплох. Когда на следующий день далеко за полночь всё закончилось, на город было сброшено более 1800 тонн бомб. Сотни людей погибли, системы водоснабжения и электроснабжения были нарушены. За несколько дней Софию покинули около 300 тысяч жителей, вместе с ними и бóльшая часть госадминистрации{251}.

Кроме бомб на Софию сбрасывали листовки с фотографиями разрушенных немецких городов и следующим текстом: «Сегодня всему народу Болгарии придётся ответить за грехи горстки бесчестных лидеров. […] Отрекитесь от роли козлов отпущения для властолюбивого и алчного меньшинства»{252}. Судя по всему, послание приняли к сведению, потому что вскоре епископ Софии и несколько видных политических деятелей выступили против Германии. В общем, казалось, что теории Дуэ о деморализации гражданского общества с помощью бомбардировок были реализованы впервые за тридцатилетнюю историю бомбёжек. И эта кампания могла бы быть успешной, если бы не Уинстон Черчилль, который, вме сто того чтобы воспользоваться этим исключительным моментом замешательства, настоял на продолжении бомбардировок до тех пор, пока болгары не согласятся на официальные полномасштабные переговоры: «Если лекарство подействовало, то дайте им ещё»{253}.

София — старый и величественный каменный город, город трамваев и четырёх-пятиэтажных кварталов между площадями и парками, город церковных куполов в византийском стиле. С каждым новым днём весны становилось всё труднее разглядеть, что это ещё и на редкость красочный город со стенами в розовых, жёлтых, синих и охристых тонах. Взрывы бомб то и дело поднимали тучи пыли. Даже снег далеко на южных склонах горы Витоша почернел.