Небо и земля. Том 2

Имар неопределенно хмыкнул, наверное, думал, придётся подгонять и поторапливать медлительных женщин, а они не подвели и уложились в отведенное время. Спасибо Эммалиэ, благодаря выправке, сохранившейся со времен мотания по гарнизонам, она шустро организовала сборы и отобрала самое необходимое.

Даганны подхватили багаж, словно пушинку, и понесли, топая сапогами по ступеням, следом поспешили Эммалиэ с дочкой, а Айями, оглядев в последний раз жилище, ставшее для неё временным пристанищем, притворила за собой дверь.

Внизу ожидали две машины: пассажирская и бронемобиль с пулеметом в крыше. Чемоданы погрузили в багажник, на заднее сиденье забрались женщины с Люнечкой, Имар уселся рядом с водителем. Бронемобиль следовал позади.

Айями и попрощаться с городом не успела, и с его уголками, дорогими сердцу. Машины споро вырулили со двора и покатили по центральной улице. Главные здания промелькнули перед глазами: больница, школа, гостиница, ратуша с флагами на козырьке, потухшее костровище на площади… Оставив позади городскую окраину, машины рванули к тракту.

Водитель следил за дорогой, а Имар развернулся и вручил Айями папку:

- Здесь документы, будешь предъявлять дежурному на каждой станции, - объяснял на амидарейском. - Через пять дней дорожное сообщение прекратится полностью, но вы успеете добраться. Придётся ехать на машине суток трое или четверо, в зависимости от погоды, с пересадками, практически до границы. Потом сядете на поезд.

Айями наскоро пролистала содержимое папки: заполненные и подписанные договоры, справки о вакцинации, удостоверения личности – на каждого из них троих.

Подняв глаза, встретилась с взглядом Имара и, смутившись, машинально поправила платок, пряча синяк. Бесполезное дело, наверняка он еще в квартире заметил желтушное пятно на щеке и перебинтованные ладони.

- Изучишь документы потом, - сказал Имар. – И запомни свое новое имя.

- Вы… ты… нашёл Риарили?

- Да, - он помрачнел. – Всех, кого мы успели найти, отвезли в ваш храм.

Все святые, значит, Риарили оказалась не единственной жертвой. Сколько их еще будет, жертв бессмысленной злобы?

- Её мама… тоже? – спросила Айями с запинкой.

- Да. Она приняла бесовскую тхику, - сказал хмуро Имар. – А ведь я предлагал уехать, но Рила отказалась.

Потому что не верила в человеческую жестокость, и мысли такой не допускала. А больная мать, не дождавшись дочери, поняла, что случилось непоправимое.

- Мы слышали выстрелы. На вас напали?

- Так, разогнали народец для острастки. Мы, конечно, предполагали, что начнется хаос, но чтобы рьяно в первые же дни…

Дочка притихла, вцепившись в куклу и прижавшись к Эммалиэ, а та слушала внимательно, о чем говорил Имар. И правильно, не стоило надеяться на память Айями, сейчас она ненадежная.

Имар это заметил и продолжил, обращаясь к обеим женщинам:

- Дорога на поезде займет около трех суток, как преодолеете горы, заметно потеплеет и станет жарче. Нужная остановка называется Беншамир. Не бойтесь, вам не позволят её пропустить, сойдете вовремя. Там вас встретят, оформят документы, как полагается, и всё разъяснят, ответят на все вопросы. Поднажми, опаздываем, - обратился к водителю на даганском, поглядев на часы.

Тот вдавил педаль газа в пол, и машина рванула с ускорением, отчего пассажирок затрясло на ухабах.

Станция встретила их тишиной, провалами пустых окон и безлюдностью. Лишь у обочины стояли машины, похожие как две капли воды на те, что привезли амидареек из города.

- Перегружаемся! Undur! Undur! (Быстро! Быстро!) - приказал Имар, упруго выпрыгнул из машины и отворил дверцу, выпуская пассажирок.

Баулы были перегружены в свежую машину, женщины забрались на заднее сиденье, и Имар захлопнул дверцу, оставшись снаружи.

- А вы…ты? – испугалась Айями.

- Мне в другую сторону, - махнул Имар рукой в противоположном направлении. В направлении столицы.

- Как же так? – растерялась Айями, даже слезы на глазах выступили.

Вдруг Имар нагнулся в салон – стекло-то у дверцы опущено – и, притянув Айями за шею, прижался - лоб в лоб.

- Верь мне, слышишь? Все будет хорошо. Я приеду в Беншамир, и мы встретимся на земле Триединого.

И ослабил хватку, отпуская Айями.

- Гони! – велел водителю на даганском.

Мотор взревел, и машина стартанула на запад - от городка, от столицы, от всего, что осталось в старом мире, разваливающемся на глазах.

Развернувшись, Айями смотрела в заднее стекло на удаляющуюся фигуру Имара в клубах дорожной пыли.

Так они и ехали – впереди машина сопровождения с пулеметом в крыше, следом автомобиль с амидарейками. Водитель рулил молча, в разговоры не вступал и не проронил ни слова, да и, наверное, не знал амидарейского.

Дочка поначалу жадно разглядывала пейзаж за окном, но стеснялась незнакомого человека и разговаривала с Эммалиэ на ушко, но потом и она утомилась: снаружи ничего интересного, редкие рощицы с деревцами, поляны, словом, однообразие. Пристроила головенку на коленях Эммалиэ и задремала.