Небо и земля. Том 2

Если не думали, то напевали песенки, читали стишки, играли в загадки, рассказывали сказки – для Люнечки и принцессы Динь-Дон, глотали пилюли, пили микстуры, меняли повязки на руках – для Айями. Предусмотрительная Эммалиэ не забыла в дорогу и саквояж с лекарствами. Водители не реагировали на болтовню амидареек от слова совсем. Разве что однажды, когда дочка весело рассмеялась, Айями поймала в зеркале взгляд водителя, но тот переключился на дорогу и больше не обращал внимания на пассажирок.

Айями стойко терпела неудобства, посчитав их мелочью в сравнении с тем, что ожидало её семью в городе, не приедь Имар. И как могла, скрашивала досуг дочки, когда та начинала капризничать.

Покуда ехали, пейзаж оставался неизменным для средней полосы – перелески, рощицы, заросшие бурьяном поля. Время от времени вдалеке меж деревьев мелькали остовы разрушенных зданий, наверное, руины населенных пунктов, подвергшихся артобстрелам в войну.

- Здесь проходил фронт, и шли тяжелые бои. Земля не скоро забудет запах пороха и крови, - сказала Эммалиэ между делом.

А Айями возблагодарила святых за то, что солдатам в бронемобиле не пришлось использовать патроны по назначению.

Слева от тракта тянулась насыпь без рельсов и шпал – всё, что осталось от железной дороги. В ночи не было видно ни зги, и только свет фар освещал укатанную колею и машину сопровождения впереди. Пару раз погода ухудшалась, дул ветер, набегали тучи, накрапывал дождь, однажды автомобили попали в ливень, и водителю пришлось снизить скорость. Дворники ходили как заведенные по лобовому стеклу, сгоняя потоки воды. Дождь кончился также быстро, как и начался, и в салон просочились запахи влажной земли и молодой травы.

Глядя из окна машины на окрестный ландшафт, Айями восхищалась размахом, восторгалась просторами. И плакала без слёз. Амидарея огромна и неохватна, свободного пространства – хоть ложкой ешь, но скоро и поля, и рощи, и реки, и озера, и города, сохранившиеся после войны, станут риволийскими.

На рассвете пятого дня пассажирки прибыли на конечную станцию. Там было людно, и Айями растерялась, успев отвыкнуть в поездке от скученности народа. Даганны в военной форме, представлявшие преобладающее большинство, занимались делами, ни один не прохаживался вразвалочку с ленцой. В меньшинстве оказались амидарейцы, точнее, амидарейки с детьми. Они сидели на чемоданах и периодически посматривали в одну и ту же сторону. И друг с другом не переговаривались, предпочитая проводить время в обособленном ожидании.

С утра было прохладно, изо рта шел парок от дыхания, и Айями набросила платок на голову, заодно утеплив полусонную дочку.

Водитель вынул из багажника чемоданы и сумки, и машины укатили на стоянку, где было припарковано не меньше десятка таких же автомобилей, и помимо них бронетранспортеры и грузовики. В отдалении виднелись стреловые краны, они работали, несмотря на раннее утро, перегружая рельсы со шпалами на железнодорожную платформу.

Айями растерялась: куда идти дальше? Повертев головой, увидела неподалеку пути, а на них поезд, точнее, его хвост. Амидареек отделяло от поезда одноэтажное здание с решетчатой оградой. Паровоз пыхтел, выпуская клубы черного дыма в ожидании команды, чтобы потянуть за собой вагоны.

- Сейчас узнаю, что и как, - сказала Эммалиэ и отправилась к молодой амидарейке с усталым лицом, возле которой крутился мальчик лет шести. Люнечка увязалась следом.

Та что-то ответила и указала рукой в нужном направлении.

- Нам туда, - подтвердила Эммалиэ, вернувшись. – Сначала проверка документов, потом досмотр. Впереди граница.

В помещении станции одну из комнат отвели под пункт проверки документов. Пожилой капитан с заметной проседью в волосах и в кустистых бровях принял папку с бумагами. Айями впервые увидела даганна в возрасте Эммалиэ и поэтому пялилась на него как на чудо. Мужчина пролистал документы, изучил каждую бумажку без спешки, тщательно проверяя печати и подписи. Айями вдруг вообразила, что сейчас он достанет из-за стойки альбом с фотографиями известных преступников Амидареи и найдет её лицо. Сверит оригинал, стоящий перед ним, с картинкой и подует в свисток: внимание тревога, поймана опасная преступница!

Искусала губы в кровь, ожидая, когда ей вернут документы, поставив еще одну печать в путевом листе, причем проверяющий заметил и забинтованные руки, и изболевший синяк на лице, но и глазом не моргнул. Наверное, и не такое видывал.

Послышался паровозный гудок, и ожидавшие амидарейки засуетились и заторопились к одинокому зданию на перроне, таща за собой чемоданы и детей. Айями и Эммалиэ, подхватив баулы, побрели следом, и дочка, не отпуская ни на миг свою куклу, уцепилась за ручку чемодана.

Поначалу очередь казалась большой, а ожидание - долгим, в действительности же досмотр произошел быстро, видимо, даганны торопились, и на тщательную проверку у них не оставалось времени. На стене помещения висели плакаты: "Предъявить кладь к досмотру!" и "Предъявить документы!".

- Открыть чемоданы! – велел старший лейтенант на амидарейском с ужасным акцентом.