Небо молчаливое

– Домашняя. Росла в горшке на кухне. Надеюсь, Дэвид, хотя бы изредка её поливает или Эве отдал. А впрочем, уже плевать. Это давно не моя лаванда, – она вздохнула, но больше задумчиво, чем грустно. – Дома лет семь прошло. Загоны, – Эмма хмыкнула, – небесной механики, – объяснила она, яснее не стало. – Нашла! – Из сумки выкатилась та самая чёрная коробочка с каратами, которую трогать нельзя. – На что гадаем? – прозвучало как «на что поспорим?».

– На… – он замялся, банально и как-то по-девчоночьи будет сказать «на любовь».

– Хочешь путь героя разложу?

«Я не герой», – подумал Константин.

– Путь…

– Ты бледный кстати, – она точно впервые посмотрела в его сторону. Впервые.

– Ты тоже, – отмахнулся Константин.

– Я всегда такая. И не мне вчера рожу набили. Ты нормально?

– Да, – то ли соврал, то ли нет. Он не знал, а если не знаешь, разве это ложь? И если так, то правду тоже не скажешь.

Мутноватая поверхность пруда слегка рябила, посеребрённая светом купольных ламп. У разбухшего мшистого причала покачивалась лодчонка на четверть полная воды. «Так куда пошёл Фет?» – подумал мельком Константин, но спрашивать не стал, не так уж это и важно. «Ушёл присматривать за Луи, который присматривает за кораблём, в котором…» – нашёлся ответ. Зачем ему это? Доктор не любит оставлять Небо без присмотра, даже на оплаченных парковках. Будто кто-то мог бы спереть огромный дирижабль. Луи бы смог. Константин прыснул по себя: ну вот он уже смеётся сам с собой. Насколько же он стал похож на молчаливых обитателей Неба?

Эмма закончила тасовать колоду и даже успела постелить между ними чёрный шёлковый платок. Платок как пруд слегка дрожал и серебрился, и оттого ткань казалась водой, а вода шёлком, но не чёрным, а зеленовато-голубым. Эмма придавила платок шкатулкой и прошептала, и приказала:

– Тяни шесть карт.

Карты были плотные, прохладные и густо пахнущие можжевельником, он точно за руку её взял, её, её. Но Эмма сидела рядом, на той стороне платка, смотрела, неподвижна.

– Тут это… задом наперёд.

– Оставь, – сказала она тихо, и Константин одёрнул руку. – Не бойся карт.

– Там херь какая-то, – он указал на третью.

– Сейчас, сейчас, – улыбнулась ведьма. – Оставшиеся три под ними.

Рядом коротко стриженная седая женщина вытащила из портфельчика маленькую серебристую фляжку, блеснула глазками, потупилась, поймав взгляд Константина, и отвернувшись отпила.

Её тонкие пальцы порхали над картами. Карты складывались веером, павлиньим хвостом, уходили спиралью в пространство.

– Ловко ты…

– А-а, – протянула Эмма, – ага. Луи научил. Он круче умеет. Он, – карты остановились. Эмма вздохнула. – Он фокусы может. В смысле умеет. Показывать, – закончила она смято. – Попроси как-нибудь.

«Попрошу, – подумал Константин, – как-нибудь. Почему бы не попросить?».

– И жульничать в дурака? – он улыбнулся. Луи как-то надурил их с Фетом, и пташекк тогда тоже надурил.

– И в покер, – кивнула Эмма. Карты вновь запорхали, ожили ведомые фарфоровыми пальцами. – У меня долго не получалось. И так здорово как у него вряд ли выйдет.

– Эмм, – промычал Константин, он это манеру ведь тоже подхватил от Луи. Эмм это не имя, одно мычание. Что в него вложишь? Как её уверить, что всё верно, что здорово, что твоих пальцев уже хватает, хватит, чтобы… только дай коснуться, коснись меня.

«Один поцелуй», – подумал Константин и ужаснулся, раньше бы он не думал, а наклонился и поцеловал. Но раньше он не целовал ведьм, он не ведьм раньше целовал, а славных девочек, полупрозрачных девочек, поблёскивающих в ночном неясном свете девочек с пухлыми сладковатыми губами. Губы у Эммы были сухие и красные после только что выпитого горячего кофе из термоса.

– Так какой вопрос, кэп? Удастся ли свалить с Верны?

– Два, – сказал он. – Можно два? – уточнил. Эмма кивнула. – Второй будет. Давай стандартно. Любовь и власть.

– Можно и три, но чуть точнее. Так будет не проще, но как это… ёмко. Так я смогу ответить прицельно.

– Я не знаю, как точно. Не знаю, – признался Константин.

Глава 10

пираты и патрульные

I

Господин без имени обещал явиться на площадь с фонтаном не позже половины восьмого. Площадь в Портовой была только рыночная и без фонтана. Константин не до конца понимал, как сможет его найти: незнакомая, ну почти незнакомая, станция, не существующий фонтан и человек, не пожелавший назваться. Писал он как лицо должностное сухо, без угроз, но явно потряхивая казенным оружием по ту сторону экранчика пиратского, ну для него не пиратского, конечно, коммуникатора. Пираты, которые патрульные. Боже, что за планетка? Захочешь полетать себе на дирижабле с сабелькой в своё удовольствие, так нельзя же. Покажи разрешение на ношение сабельки.