Небо после бури

– Мне нужно, чтобы ты сказала это. Пожалуйста.

– Я пришла потому, что… Ты поцеловал меня – и это было так давно… Но я все время думаю о том поцелуе, и мне кажется, это было вчера, – шепчу я. – И потому, что, когда я увидела, как ты упал тогда, во время битвы, я подумала… я подумала, что разнесу этот мир в клочья, если что-нибудь случится с тобой. И еще потому…

Его руки касаются моих бедер, и он привлекает меня к себе. А я обхватываю его коленями и чувствую, как его пальцы впиваются в мое тело. Он что-то бормочет, медленно и нежно целует мою шею, потом подбородок, и, наконец, губы. Но уже не осторожно, а грубо и жадно.

Но мне все равно. Я тоже не хочу быть осторожной. Я прикусываю ему губу, хищно целую его и слышу его стон. Мы каким-то образом оказываемся у края бассейна – Харпер прижимает меня к холодному камню, приподнимает, осыпает поцелуями мои бедра, живот. В его руках я чувствую себя прекрасной, священной, любимой. От прикосновения его губ я теряю рассудок.

Я закрываю глаза и скольжу ладонями по его напряженным рукам, плечам, шее, поражаясь их совершенству, силе, которая таится в этом теле. Мое дыхание учащается, мои руки и ноги, которые стали железными после многолетних тренировок, трясутся от его прикосновений. Когда я сползаю обратно в воду, дрожа от нетерпения, он улыбается. Эта улыбка предназначена только для меня.

– Элен, – шепчет он мне на ухо.

Я счастливо вздыхаю.

– Скажи еще раз.

– Элен.

Он касается моего лица, и когда наши тела сливаются вместе, я тоже выкрикиваю его имя, и вонзаю ногти ему в спину, каждый раз, когда он вонзается в меня. И он повторяет мое имя снова и снова. До тех пор, пока Кровавый Сорокопут не уступает место Элен. Его Элен.

42: Лайя

Мы вступаем в Нур. И мне кажется, что мы попали в какой-то другой город – так он изменился. Даже содраны со стен пестрые флаги племен, когда-то украшавшие песочного цвета здания. А еще на улицах царит тишина, только негромко посвистывает ветер, да где-то вдалеке отчаянно блеет позабытая коза.

Но, если честно, такой Нур мне нравится больше – после ухода Меченосцев здесь легче дышится. Афия сказала, что несколько месяцев назад Кочевники племени Нур напали на казармы и прогнали чужаков.

Мы расположились лагерем неподалеку от того места, где я впервые встретила залдару. В этом дворе, под шпалерами, обвитыми мертвыми лозами, нас сложно засечь.

Мама Рила находит меня, когда я точу мечи. Она закутана в толстую накидку с капюшоном, отороченным мехом. В отличие от большинства кеханни, она не избегает меня, несмотря на мои постоянные расспросы о Князе Тьмы.

– Как он? – спрашивает Мама.

Мне не нужно уточнять, о ком она говорит.

– Хочет успеть вывести из города всех жителей, – отвечаю я. – Говорит, Керис будет здесь к заходу солнца.

– Я не спрашивала, чем он занят, милая. – Мама наклоняет голову набок. Ее темные глаза видят меня насквозь. – Я спросила, как он.

– Физически он вполне здоров.

Обычному человеку потребовалось бы несколько месяцев на то, чтобы оправиться после таких ран. Но не Элиасу.

– Но… его что-то терзает. Магия должна была исцелить его за несколько минут, самое большее – за несколько часов. Сейчас на исцеление ушла целая неделя, и он не понимает, почему. Его тревожит Маут…

– Если магия покидает его тело, то…

– То и его сознание может освободиться тоже? – Я некоторое время размышляю. – Я не знаю, Мама. Элиас по собственной воле перестал быть человеком. Маут всего лишь облегчает его существование, заглушая эмоции. Маут забрал воспоминания о тех, кого Элиас убил. Кому он причинил боль. А теперь Элиас снова вынужден убивать, и он ненавидит себя за это. Может быть, забвение – лучший выход для него. Он… мы расстанемся с ним навсегда, но, по крайней мере, он больше не будет так страдать.

– Мы вернем его, Лайя, обязательно вернем. – Мама ведет меня к скамье и заставляет сесть. – Во-первых, ты должна выжить на этой войне. А это означает…

– Что я должна убить Князя Тьмы, – перебиваю я, и Мама укоризненно качает головой.

– Это означает, что я должна рассказать тебе историю.

Я потрясена – она категорически отказывалась мне помогать. Словно угадав мои мысли, Мама Рила пожимает плечами.

– Лайя, за то время, что мы с тобой провели рядом, я полюбила тебя. – Она говорит об этом как-то вскользь, точно в том, чтобы одарить кого-то своей любовью, нет ничего особенного. – А тем, кого я люблю, отказывать тяжело. Я уже начала разыскивать эту историю, однако это будет просто. Наши уважаемые старейшины не желают говорить о джиннах. А мне нужен какой-то источник: человек, свиток. Пусть это будет предание, из тех, что рассказывают у костра. – Она расправляет плечи. – Не будем отчаиваться. Мне и прежде приходилось охотиться за историями, и всегда удавалось выследить их. Так будет и на этот раз.

– Мама, ты говоришь об истории так, словно это живое существо.