Небо после бури

– Не забывай, что означает твое имя, – настойчиво шептала она. – Ты – Возлюбленный. Не забывай об этом, иначе ты погибнешь.

– Не покидай этот мир, – умолял я. – Не оставляй меня одного, любовь моя.

– Мы еще встретимся. – Она слабо улыбнулась и стиснула мои пальцы. – Обещаю.

А потом ее пламя угасло. Я вынужден был оставить у моря ее тело, превратившееся в пепел, потому что далеко на севере творилось большое зло. Враги готовились заключить в тюрьму мой народ.

Я пытался это остановить. Но не успел, как не успел спасти Рехмат.

Я силой прорвался в царство Маута, к этому проклятому бескрайнему морю, в которое я сам перенес столько человеческих страданий, и закричал:

– Я отказываюсь от тебя! Я оставляю тебя, я больше не твое порождение!

– Ты навсегда останешься моим сыном. Потому что ты есть Мехерья, Возлюбленный.

– Уже нет, – ответил я. – Мехерья умер.

Я вернулся в мир живущих, где меня ждало лишь бесконечное одиночество. Мою супругу отняли у меня. Мой народ отняли у меня. Осталась только Шэва.

Она умирала долго и мучительно – я позаботился об этом. Потом я отвел ее в Лес, сделал ее Ловцом Душ, приковал к Землям Ожидания невидимыми цепями.

Я скорбел по Рехмат. Рыдал, вспоминая ее последние слова. Она так гордилась тем, что всегда выполняла свои обеты, но этот она нарушила.

Сейчас я понимаю, как сильно ошибался. За все годы, что я знал ее, она ни разу не изменила себе. Она всегда выполняла даже самые мелкие, незначительные обещания.

Почему же я решил, что она нарушит свою последнюю, самую великую и торжественную клятву?

36: Лайя

У меня уходит целый час на то, чтобы отыскать оброненный мешок, и еще три часа, чтобы найти тропу, которая приведет меня к Афии и Маме. Моя одежда, наконец, высохла, но затвердела от грязи и теперь больно царапает тело, покрытое синяками и ссадинами. Я чувствую себя так, будто мне переломали все кости.

Вместе с Князем Тьмы ушла и гроза, тучи рассеялись, и на ясном небе мерцают мириады звезд. В свете луны с дороги уже не сбиться, но после ливня потрескавшаяся земля раскисла, ноги опасно скользят, и я едва ползу. Это сводит меня с ума. От холода и усталости меня бьет дрожь, и хочется плакать.

Мужество покидает меня. Если так и дальше пойдет, я не доберусь до сторожевой башни – я просто рухну замертво от этой боли. Может позвать Дарина? Но я отбрасываю эту мысль: незачем зря его волновать. Кроме того, наша «магическая» беседа наверняка привлечет внимание духов, а мне сейчас это совершенно не нужно. Я не смогу защититься, если на меня нападут.

– Лайя.

Золотое свечение вспыхивает передо мной, и ночное зверье прыскает в стороны, разбегаясь по своим норам. Рядом с этим существом – то есть, рядом с ней, с королевой джиннов – я всего лишь пятнышко во тьме.

У меня в мозгу роится тысяча вопросов, но при виде Рехмат мне приходится сделать над собой громадное усилие, чтобы не завопить от злости.

– Значит, ты его жена, – выдавливаю я. – Его королева.

– Я была его женой. Мы расстались тысячу лет назад.

Еще совсем недавно мне пришло в голову, что Рехмат – существо мужского пола, потому что она разговаривала со мной свысока и всегда упрямо гнула свою линию. Но сейчас она ведет себя по-другому и даже выглядит иначе, больше не скрывая того, кто она есть.

– Я не говорила тебе, – объясняет Рехмат, – потому что не хотела вызвать твой гнев. Мне нужно было завоевать твое доверие – если бы ты узнала, что я была джинном…

– Ты и сейчас джинн!