Небо, «штурмовик», девушка. «Я – „Береза!“ Как слышите меня?..

Так я поселилась при колонии в маленькой комнатке деревянного дома. Колония занимала большое трехэтажное здание из красного кирпича, располагавшееся почти в центре Ульяновска – на Базарной площади. К дому примыкал большой двор с сараями и мастерскими. Все ребята четыре часа учились в классах и четыре часа работали тут же во дворе, в мастерских.

Конечно, создать из малолетних преступников коллектив было трудно. Каждый из детей, имея возраст от 8 до 16 лет, уже имел за плечами преступление. В каждой группе был свой «воевода» – вот я и решила начинать с него. Но как его выявить? Начала я с того, что просто ходила, смотрела, слушала. Приходила в класс, садилась за последнюю парту и наблюдала, как в задних рядах шла своя жизнь. Тетрадки, выданные учительницей русского языка для диктанта, молниеносно превращались в карты, и тут же шло «сражение». Проигрывали все, вплоть до обеда. В столовой можно было наблюдать такую картину: один, объедаясь, съедал несколько обедов, а у проигравших текли слюни…

Дом, в котором размещалась колония, был с калориферным отоплением, и вот по ночам, после отбоя, часть ребят уходила в подвал и там среди котлов играли в карты при свете свечи. Воспитатели чего только не предпринимали: и заколачивали подвал, и закладывали кирпичом, и уговаривали, и стращали – отвадить от подвала долго не удавалось. Выдали одной группе новые бушлаты, и на второй день уже часть их была продана на «толкучке», которая находилась неподалеку от колонии. Ухитрились спуститься со второго этажа на простынях вниз, на улицу, продали бушлаты и купили водки. Напились, переломали в спальне все кровати, стол, тумбочки, выпустили пух из подушек, забаррикадировали дверь. Пришлось вызывать пожарную команду и водой из брандспойта усмирять «мятежников». После этого «бунта» часть ребят отправили в колонию более строгого режима, а остальных бунтарей развели по разным группам…

На мое предложение записаться в кружки: стрелковый, авиамодельный, мореходный – никто даже бровью не повел! Но, присмотревшись еще и еще раз, посоветовавшись с воспитателями и учителями, я отобрала восемь мальчишек из разных групп и повела их во Дворец пионеров, который в Ульяновске был просто замечательный. А там, по моей договоренности, нас приняли как старых, хороших друзей. Затем я повела ребят в бронетанковое, в авиатехническое училище. Нас везде встречали заинтересованно: показывали, рассказывали и даже стали нашими шефами. К нам зачастили курсанты-танкисты и авиамеханики. Они-то, как я теперь понимаю, и зажгли огоньки в душах трудных ребят. Лед тронулся!

К концу третьего месяца моей работы пионервожатой был создан первый отряд юных пионеров. Впервые во дворе колонии прозвучал пионерский горн, забил барабан и 30 мальчишек в красных галстуках, со знаменосцем и ассистентами промаршировали мимо импровизированной трибуны, вышли за ворота и влились в ряды первомайской демонстрации ульяновцев. Но едва наши дела более или менее наладились, пришел приказ, запрещающий всякую пионерскую деятельность в колониях несовершеннолетних правонарушителей. Меня уволили…

Дополнительного набора в летном училище еще не было, и жить я продолжала при колонии. Работать же я поступила на военный завод имени Володарского за Волгой. Начальник отдела кадров спросил меня:

– Кем у нас хотите работать?

Я ответила, что прошу принять меня на любую работу, а специальность у меня строительная – арматурщица, чеканщица…

– Пойдешь в бухгалтерию счетоводом?

– Но я никогда не работала на счетной работе.

– Ничего, научишься, – сказал кадровик и добавил, как бы раздумывая: – В цех послать тебя – там работа по сменам, да и заработок будет первые три месяца ученический, а в бухгалтерии – в одну смену и оклад постоянный. Тебе же учиться надо. Придешь к главному бухгалтеру и скажешь, что работала раньше счетоводом.

– Я не сумею работать в бухгалтерии, – повторяла я.

– Сумеешь, сумеешь! – И оформил меня счетоводом.

Когда я пришла к главному бухгалтеру, тот спросил, каким я счетоводом работала.

– Как каким? – удивилась я.

– Ну, по учету или по расчету?

– По учету, – бойко ответила я, памятуя наказ кадровика.

– Вот и хорошо. Пойдете в транспортный отдел к старшему бухгалтеру.

В бухгалтерии транспортного отдела мне тут же предложили приняться за работу и указали стол, за которым я буду сидеть.

– Подсчитайте, пожалуйста, перечни. – Бухгалтер протянул мне пачку исписанных цифрами листов. Но как считать, на чем? Передо мной лежали счеты, стояла какая-то машинка. Кругом все бойко щелкают костяшками, а я ведь совсем не умела так считать! И все же к обеду я подсчитала все листы, правда, не на счетах, а на бумажке. Чтобы никто не видел, как я считаю, я положила ее в выдвинутый ящике стола.

В обеденный перерыв все пошли в столовую. Звали и меня, но я отказалась и решила поговорить с Марией Борек – бухгалтером по учету, сидящей со мной рядом. Мария Михайловна обедала часом раньше, чтобы отдел не пустовал. Как только все ушли, я обратилась к ней: