Небо Сталинграда. Смертельная рана люфтваффе

Дирих В. Бомбардировочная эскадра «Эдельвейс». История немецкого военно-воздушного соединения. – М.: Центрполиграф, 2005.

Самолет радиоразведки Ju 88 c радаром FuG 218 «Neptun» (Из кинофотоматериалов Федерального архива Германии, нем. Bundesarchiv)

4.11.1942 г

Загрузив самолет Пе‐2 моторными чехлами и лампой подогрева и захватив техника Крысина, я полетел в Абрамовку выручать экипаж Рудя и его самолет.

В Абрамовке я нашел самолет на улице между двумя колодцами с высокими журавлями. Осмотрев окрестности населенного пункта и улицу, я понял, что взлететь можно только с улицы. Приказав спилить один колодезный журавль, разобрать выступающий над землей сруб и заделать отверстие колодца шпалами, я назначил вылет на следующее утро.

Утром Крысин подогрел моторы лампой подогрева, но не опробовал их, так как бензина в баках оставалось очень мало. Я сел в кабину и начал готовиться к запуску моторов, а Крысин с экипажем Рудя начали грузить в бомбоотсек моторные чехлы.

Вдруг весь самолет охватило пламенем. Сбросив парашют и схватив бортовой огнетушитель, я спрыгнул перед самолетом на землю. – Что случилось? – кричу Крысину.

– При погрузке чехлов сорвали контровку и открыли сливной бензокран. Бензин хлынул на горячую лампу подогрева и вспыхнул. – Немедленно закрой кран, – приказал я Крысину.

Крысин, закрыв левым рукавом лицо, бросился в пылающие бомболюки, а я, направив струю огнетушителя ему под ноги, начал сбивать пламя. Крысину удалось закрыть сливной кран, и он выскочил из бомболюков в горящей одежде. Стрелки начали катать его в снегу и потушили одежду. С помощью бортового огнетушителя мне удалось наполовину уменьшить бушевавшее пламя, но зарядка огнетушителя кончалась, а лужа бензина под самолетом полыхала. Тут мне на помощь пришел Рудь. Он сквозь огонь пробрался в кабину стрелков-радистов и принес второй бортовой огнетушитель. С помощью второго огнетушителя пламя под самолетом удалось потушить. Но пожар не кончился. Разогретые пламенем центропланные бензобаки гудели, как чайники на плите, грозя вот-вот взорваться. От раскаленных стенок фюзеляжа начала тлеть и гореть противошумовая ватная обшивка внутри фюзеляжа, постоянно угрожая вызвать новую вспышку интенсивного пожара. Приказав всем лезть в фюзеляж и тушить тлеющую ватную обшивку, я остался снаружи следить, чтобы не вспыхнул снова бензин под самолетом.

Только к вечеру нам удалось ликвидировать все очаги тлеющей ватной обшивки внутри фюзеляжа.

Осипов Г.А. «Все объекты разбомбили мы дотла!»: Летчик-бомбардировщик вспоминает. – М.: Яуза, 2010.

Самолет Пе-2 перед вылетом на боевое задание. Сталинград. Осень 1942 г.

5.11.1942 г

Утро. Взлетев с улицы в Абрамовке на почерневшем от пожара самолете, мы благополучно возвратились на аэродром Панфилово. Перед вечером, когда была снята боевая готовность и летный состав пошел отдыхать, ко мне обратился штурман звена лейтенант Ильин и попросил перевести его из экипажа старшего лейтенанта Ширана в любой другой экипаж. Эта просьба была для меня неожиданной, так как Ширан заслуженно пользовался репутацией одного из лучших летчиков.

– Чем вы мотивируете вашу просьбу? – спросил я у Ильина.

– Ничем, я только очень вас прошу, – ответил он.

Сказав Ильину, что подумаю о его просьбе, я при первой же возможности спросил Ширана, почему его штурман просится в другой экипаж. Ширан ответил, что не знает.

– А у вас есть какие-нибудь претензии к Ильину?

– Никаких, – ответил Ширан.

Рассказав о просьбе Ильина комиссару эскадрильи Калашникову, я попросил его выяснить причину этой размолвки и попытаться сохранить хороший экипаж Ширана.

Калашников начал расследование, и вскоре причины выяснились. Механик по вооружению сообщил, что почти после каждого вылета на разведку на самолете командира звена Ширана ему приходится заряжать новый боекомплект для передних и задних крупнокалиберных пулеметов.

На вопрос, куда расходуется боекомплект патронов, стрелок-радист Ганин сначала не хотел отвечать, а потом рассказал следующее. Во всех боевых вылетах на разведку и удары по различным объектам, выполняемых одиночно, Ширан сначала полностью выполнял полученное боевое задание, а потом летел к аэродрому Морозовск, на котором базировались немецкие истребители. Ширан штурмовал самолеты противника на аэродроме из передних пулеметов, а стрелкам приказывал обстреливать зенитные точки и самолеты на этом же аэродроме. После атаки аэродрома Ширан уходил от истребителей противника в облака или на бреющем полете.

Из-за этих атак штурман Ильин ругался с Шираном, обвиняя его в самовольстве.

Ильин говорил:

– Командир, не проявляй храбрость, опасную для всего экипажа.

– Глупости! Ты знаешь, что я это делаю не из-за честолюбия. Лучше скажи, что ты боишься, – отвечал Ширан.

Я спросил комиссара, что он думает по этому поводу.

– С одной стороны, вроде бы и перевыполняет план и бьет проклятых фашистов, а с другой – нарушает приказ о выполнении боевой задачи. А ты, командир, как оцениваешь его поведение? – спросил Калашников.