Небо стоит верности

В обоих салонах «Оби» возле стендов с фотографиями и схемами прежних походов завязываются оживленные беседы. Там, где не успевают переводчики, идет в ход язык мимики и жестов, незамысловатые рисунки дополняют пробелы речи. Простых людей Генуи интересует не только корабль - они расспрашивают о советской стране, ее людях, о космических исследованиях…

И опять зеленые волны пенятся за бортом, а на дне моря, у причала Понте ден Милле, там, где стояла «Обь», покоится не один десяток алюминиевых бляшек лир: таков обычай…

* * *

Неповторимо прекрасен океан близ экватора. Ранним утром, когда только взойдет солнце, рядом с кораблем режут воду острые плавники дельфинов, взмывают в воздух летающие рыбки, ослепительно сверкая серебристыми брюшками, а вода поминутно меняет свою окраску: то она нежно-голубая, то бирюзовая, то изумрудная.

Ночью в черном бархате неба таинственно мерцают яркие, необычно крупные звезды, низко над горизонтом серебряной пирогой плывет луна, а ее отблеск на гребешках волн сливается с фосфоресцирующим светом потревоженных кораблем медуз. Прекрасен океан близ экватора!

Наш корабль стал в дрейф. На «вахту» заступили ученые. Им предстоит взять анализы воды, донного грунта, воздуха, провести отлов обитателей экваториальных вод. Тут у биологов Андриашева и Бродского добровольных помощников хоть отбавляй! [91]

Михаил Кириллов (штурман), Аркадий Карелин (пилот) и я пристроились на корме, подальше от ватаги биологов, и по очереди опускаем за борт двухсотметровую леску с пятью крючками. Всякий раз, когда мы вытаскиваем ее наверх, на крючках болтаются три-четыре красные рыбины. Добычу мы отправляем в ведро, припасенное хозяйственным Михаилом Михайловичем Кирилловым, и в предвкушении приятного ужина обсуждаем рецепты рыбацкой ухи.

Но вот из-за штабеля тракторных саней, принайтовленных к палубе, неожиданно появляется профессор Андриашев, и наш улов тут же переходит в распоряжение биологов - для вскрытия и исследования. Нам как-то сразу расхотелось рыбачить…

На следующее утро просыпаюсь от бесцеремонных толчков и диких воплей. Размалеванные «дикари» хватают меня за руки и за ноги и волокут вон из каюты. Рядом ошалело вертит головой Борис, Рэм пытается улизнуть в открытый иллюминатор, но это ему не удается. Нас швыряют в бассейн с забортной водой, предварительно ткнув каждому в физиономию мыльной шваброй. А вечером вновь посвященным в морское братство вручают дипломы о переходе экватора.

И весь день меня преследует вкус банного мыла, соленой воды и сухого вина…

Громадные накаты океанской зыби кладут «Обь» с борта на борт. Мы уже много дней идем, не видя берегов, но они где-то рядом. Об этом свидетельствуют чайки, парящие низко над водой. В полдень появляются синие горы. «Обь» держит курс на них. И вот уже у подножия гор можно различить большой город. Это Кейптаун - крупнейший порт Южно-Африканской Республики.

На пирсе нас встречают африканцы, приветствуя белозубыми улыбками.

- Рашен! Совьет Юнион!

- Товарич! Дравствуй!

- Дрюшба! Мир!

И тут же скучающие «томми» в пробковых шлемах, с дубинками в руках.

Непривычный поток автомобилей по левой стороне. Равнодушные ко всему и ко всем лица джентльменов в леди.

Всюду темнокожие ребятишки протягивают руки:

- Хлеба!…

Вечером ярко освещены витрины магазинов, мигают огни реклам, призывно распахнуты двери ресторанов, кафе и кино. Это - для белых. [92]

Стоимость входного билета в кино один фунт - дневной заработок темнокожего африканца. Роскошь зрительного зала контрастирует с убожеством фильма: куда-то скачут и кого-то убивают храбрые ковбои и выгодно (только выгодно!) женятся на стандартных красавицах фирмы Голливуд.

Кончается фильм. Королева Британии, мило улыбаясь, глядит с экрана на своих подданных. Они почтительно встают, не выпуская изо рта сигарет. Такова традиция. А между рядами собирает пустые бутылки из-под кока-колы черный «бой». Это его работа. Тоже черная.

Автобусы несутся от Кейптауна на юг, к мысу Доброй Надежды. По сторонам мелькают дачные поселки, виллы, коттеджи. А внизу плещет прибой. Волны катятся на золотой песок пляжей и замирают у ярких домиков-раздевалок. Это - для белых.

Короткая остановка у ворот в изгороди из колючей проволоки. Надпись: «Заповедник». Заповедник мыса Доброй Надежды включает не только редчайших представителей животного мира, но и уникальные растения, так называемые «хрустальные» травы и кустарники. Изумрудно-прозрачные ажурные листья и стволы этих растений действительно напоминают изделия из хрусталя.

В то время как мы любуемся причудливыми кустарниками, неподалеку раздается оглушительный выстрел. Мы спешим на звук. Раздвигаем кусты и обнаруживаем закопченное приспособление, напоминающее самовар. Оно заполнено какой-то взрывчатой смесью. Каждая капля ее, падая на специальную подставку, взрывается. Оказывается, это приспособление тоже для удобства белых туристов! Взрывы отпугивают обезьян. А здесь их великое множество.

Экскурсия окончена. Мы спешим на наш корабль.