Небо цвета стали

Дагена порвала ремешок одной из своих подвесок, собрала камешки и ракушки в ладонь и метнула их перед собою. Убийца затанцевал, словно его внезапно атаковал рой шершней. Вместо того чтобы пасть на землю, зерна приклеились к нему, вгрызлись в одежду и тело, вонь горящего мяса наполнила комнату. Мужчина дернулся, пытаясь сорвать их с себя, крутанулся вокруг оси, и тогда Дагена подскочила и дважды ударила его по голове зеркальцем в серебряной оправе.

Бесара была права – в туалете дамы есть множество подходящих для защиты предметов.

Второй из нападавших зашипел снова, а потом захрипел, закашлялся, по мере того как собственный нож втыкался ему в глотку. Он выгибался назад, пытаясь отодвинуться от клинка, который не мог выпустить. Кайлеан взглянула внимательней: темные полосы проникли в его тело и наполнили его почти целиком. Она отвела взгляд.

Дагена подняла один из ножей второго из убийц, пришпилила того к полу, вырвала клинок из тела и спокойно вытерла об одежды убитого. И этот простой жест освободил ее ото всей «княжности», она вновь сделалась Дагеной Оанитер из племени Геарисов, подругой из чаардана. Притворство закончилось.

Они обменялись дикими ухмылками. Такую игру они знали куда лучше.

Даг бросила ей оружие и двинулась к своим сумкам. Пока вытряхивала их содержимое на пол, Кайлеан осматривала нож. Тот выглядел как полумеч или очень короткий корд, клинок длиной в пятнадцать дюймов – с небольшой гардой, необычного серого цвета, хотя тяжесть давала понять, что это обычная крепкая сталь. Пока что должно было хватить.

Хрип второго убийцы смолк, тело с ножом, почти по рукоять воткнутым в горло, бессильно ударилось о пол.

Кайлеан взглянула на Саинхе: у женщины было каменное лицо, глаза спокойны, руки недвижимы. Совершенно как если бы произошедшее ее не касалось. Даг появилась сбоку, обвешанная оберегами, ракушками, костьми и перьями. Выглядело так, что она собрала в путешествие чуть больше чем всего лишь «пару мелочей».

Где-то в замке кто-то вопил голосом, полным безумного ужаса.

– Что дальше?

– Ступайте за мной, если хотите жить, – сказала служанка.

* * *

Тропинка вывела на небольшую полянку, посредине которой стояла странная конструкция, что-то среднее между низким домиком и куренем-переростком. Кайлеан остановилась, глубоко вздохнув. Сделала это столь естественно, словно нюх был ее оружием чуть ли не с рождения. Мех, сырая земля, гнилое дерево, слабый запах лиса. Никаких людей давным-давно.

Подала знак – и Дагена выехала из кустов, ведя за уздечку коня Лайвы. Пора отдыхать.

Сперва они внимательно осмотрели курень. Два матраса, пол, выложенный плоскими камнями, угасший очаг. И – Кайлеан почти пискнула от радости – запас сухих дров. На открытом пространстве они не рискнули бы развести огонь, но внутри строения, из дров, вылеживавшихся как минимум с прошлой осени, – это совсем другое дело.

Начали обихаживать коней. Вдвоем, поскольку Лайва после бегства из замка вела себя так, словно ее долго и крепко лупили по голове. Смотрела перед собою неподвижным взглядом, а с лица будто пропали все признаки жизни. На задаваемые вопросы отвечала – если вообще отвечала – лишь шепотом, а о том, кто такие нападавшие, откуда они взялись и чего хотели, не промолвила и слова.

Но вела их путями, которые они сами не сумели бы отыскать.

Корма для коней было мало – едва-едва полмешка, который они прихватили, выезжая из конюшни, и совсем ничего для себя. Несколько дней люди выдержат, и жуя один ранний весенний щавель, но потом, особенно в горах, голод примется вытягивать из них силы с молниеносной скоростью. Но с пустыми животами кони не проедут слишком далеко, и, если не будет оказии добыть для них немного овса, придется животинок расседлать и отпустить, надеясь, что они попадут в хорошие руки. Особенно это касалось благородного скакуна Дагены и тяжелого коня Лайвы, потому что горный пони Кайлеан уже набивал желудок молодой травкой. Она вспомнила шуточку насчет того, что эти коньки – родственники козам: жрут все, всюду забираются и только что молока не дают. Существовал шанс, что удастся сэкономить на нем корм. Когда они закончили заниматься лошадьми, Кайлеан указала Дагене на дворянку:

– Введи ее внутрь, разведи огонь. Я попытаюсь расставить несколько силков.

Опыт, полученный во времена голодного и холодного детства, мог пригодиться. Она обошла окрестности, высматривая следы, заячьи тропки, в надвигающихся сумерках это было нелегко, потому пришлось руководствоваться нюхом. За полчаса она поставила с полдесятка ловушек. Если повезет, утром у них будет завтрак.

В курене горел огонь, Дагена сидела на одной из лежанок, Лайва же с закрытыми глазами замерла на второй.

– Спит?

– Не думаю. – Даг тряхнула головою так энергично, что костяные амулеты глухо застучали. – Она погружается в собственный разум, но люди в ее состоянии редко засыпают. Не знаю, сумеет ли она завтра удержаться в седле.

Кайлеан уже собиралась обронить: «Ну так привяжем ее», – но в последний момент прикусила язык. Привяжут – и что? Только Лайва знала дорогу в то место, которое они искали.