Небо выбирает нас

— Офицеры, дедуль, — ответил Можеров и поставил на стол опустевшую пиалу. — Ни разу в жизни такого чая не пил! — не забыл похвалить он хозяйку. — Вот это заварочка!

— Якши! Караша! — заулыбался польщенный старик и что-то сказал женщине. Та встала, принесла граненые стаканы и бурдюк с вином. Он деловито разлил по стаканам вино и жестом предложил выпить.

Можеров отпил немного вина и указал на портрет фронтовика, висевший над телевизором.

— А этот как вам доводится? Хоро-ош!

— Моя это… — со счастливой грустью ответил хозяин. — Молодой был…

Климачов с некоторым недоумением посмотрел на старика, затем на портрет, снова на старика — действительно похож: и нос, и глаза… «Вот это старик! Вот это «жизнь прошла вдалеке от крутых событий века»!..»

— Да-а! — невольно воскликнул Климачов, продолжая с восхищением разглядывать чабана. — Лихо же вы повоевали! Жаль, по-русски вы не очень…

— Мало-мало забывал.

— Ничего, дедуль, не в этом дело — в человеке.

— Поднимем за деда-фронтовика, Иван, — с чувством предложил Можеров.

— Будь здоров, отец! — Климачов протянул руку к старику с полным стаканом, благодарно посмотрел на него и подумал: «Такие, как ты, сломали Гитлера. Сколько вас, внешне непохожих на героев, мы встречаем, а проходим мимо, не замечая. Ты с честью защитил нас, дед. Не ордена тебя звали в бой и не слава…»

— Спасибо, спасибо, — растроганно повторял старик и, протянув руку, с нежностью погладил погон Можерова.

— Мой командир, белорус, молодой был… Как ты. Сталинград остался… Убили. Война, люди гибнут. Черные дни.

Он говорил медленно, трудно подбирая русские слова. От его усталых глаз исходило то неповторимое тепло мудрости, которое бывает у людей, многое повидавших в жизни. И видно было, как хотелось старику рассказать о своей юности, но, не находя слов, он лишь с молчаливой гордостью посматривал то на офицеров, то на свой портрет на стене, как бы сравнивая. Глаза его повлажнели, и он, чтобы никто не заметил этого, потянулся к бурдюку с вином, налил гостям и себе.

— За дружба! За солдат!

— За дружбу, дедуль, за степь и за небо!

Так они и сидели втроем, сидели долго, допоздна. Женщина давно ушла по своим делам. Мужчины даже не заметили ее ухода. Казалось, что они много лет знакомы друг с другом, но долго не встречались и вдруг выпал случай. Разговорам не было конца…

Был одиннадцатый час ночи, а совещание командования полка все еще продолжалось в прокуренном помещении штаба. Полковник Дуганов доложил, как обстоят дела с подготовкой молодых летчиков.

— Белогуров первоклассный летчик, знает, как трудно переживают пилоты оторванность от неба. Однако он совершил ошибку, отстранив от самостоятельных полетов однокашников Климачова. Создается впечатление, что Белогуров подстраховался — побоялся взять на себя ответственность. Впрочем, ответственность за безопасность полетов лежит на всех нас. А все ли мы чувствуем ее? Ведь никто не сказал подполковнику Белогурову, что он подстраховывается: как бы чего не вышло. В этом есть и моя вина — не решился отменить приказ своего заместителя. А между прочим, задача у нас одна: молодежь должна летать высоко, не страшась никаких погодных преград. Иначе не стать летчиком…

«Не мог же я предугадать погоду, — подавленно размышлял подполковник Белогуров перед своим выступлением. — За незначительной на первый взгляд ошибкой Климачова кроется совсем иное, здесь недоученностью пахнет! Недоучили не только его, но и сокурсников. Как же в подобных случаях прикажете поступать, товарищ полковник? Доучивать и только доучивать! Постепенно переходя от простого к сложному, с самого первого шага в боевом полку. Надо об этом сказать здесь, сейчас. Иначе мои действия истолкуют по-разному».

— Командир полка достаточно полно и ясно обрисовал состояние боевой подготовки, — начал Белогуров. — Наш полк, чем мы все гордимся, вот уже в течение пяти лет носит славу безаварийного полка с высокой боевой подготовкой летчиков. Нам не нужны летные происшествия, обходились и будем обходиться без них. Командир полка предложил выпускать молодежь в самостоятельные полеты в усложненных условиях. К такой крайности мы должны подойти весьма осторожно. Страдает боевая подготовка? Да, страдает. Не выполняем учебный план? Да, не выполняем. Но давайте взвесим обстоятельства. Взгляните в окно! — И Белогуров энергично вытянул руку в сторону полуоткрытого окна, за которым увяз в тумане электрический свет. — Такая погода и лучшим летчикам не под силу!