Небо выбирает нас

— Я вот со смыслом хотел тебе сказать, а потом махнул рукой.

— Скоро я без вас и шага не сделаю, — усмехнулся Климачов.

— Считаешь меня за поводыря?

— Получается…

— Что ж, пока не отрицаю. Пока я у тебя, ну, можно сказать, за ведущего. Но придет время, и ты сам станешь за ведущего. Надо, Климачов, найти в себе силы занять его место. И ты займешь его, не сомневаюсь.

— После воздушного боя с вами я поверил в это. А тут… полная потеря ориентировки на земле. Теперь вся надежда на небо. Оно меня поддержит.

— Как любит говорить капитан Калинкин, небо начинается с земли. Так вот, я о той самой околесице, — неожиданно вернулся к началу разговора Кортунов. — Сплетни по всему городку, а ты знай своим курсом. Не забывай, по камышам не один ты ходишь…

— А вы верите! — Иван рывком повернулся к замполиту, и тот вынужден был остановиться.

— Нет. Но все же пришел сегодня спросить у тебя: у вас что, любовь?

— А если отвечу — да?

— Ну что ж, любовь — великое дело, если она есть. А у тебя не любовь, а так себе, увлечение, иначе не стал бы прятаться по камышам. А расхлебывать эти дела не одному тебе.

— А еще-то кому?

— Командиру твоему, Калинкину, — негромко продолжал Кортунов. — Жене твоей. Не буду перечислять — сам понимаешь. И главное: дело, которому мы служим, ощутимо страдает. Звено в авиации — солидная боевая единица. Но у меня нет уверенности, когда я думаю о звене Калинкина. Может, тебя перевести к другому командиру?

— Инородное тело удаляется, — вспыхнул Климачов и невольно ускорил шаг, стараясь заглянуть в лицо Кортунову.

— Боюсь, как бы оно действительно не стало инородным.

— Повремените немного, — после некоторого раздумья ответил Иван. — Когда я почувствую, что мешаю, сам подойду к вам.

— Надеюсь — не подойдешь.

— Вы многого не знаете, товарищ подполковник.

— Скажешь — узнаю.

— Мы с Калинкиной из одной деревни. Она невеста моя. Бывшая…

— Так… А с женой когда познакомился?

— Перед окончанием училища. Когда мне написали, что Лена замуж вышла.

— И кто же из вас виноват?

— Кажется… оба.

— Да-а, — задумчиво протянул Кортунов и больше ничего не сказал. Они остановились у дома, ничем не отличавшегося от других сборных домов в городке, разве лишь за невысокой изгородью было побольше зелени да стоял почти игрушечный столик для игры в шахматы.

— До свидания, товарищ подполковник!

— Свиданий у нас с тобой еще много будет. И на земле, и в воздухе.

ГЛАВА 12

Красное солнце затопило своим светом степь, городок и аэродром, где, слившись с тишиной и покоем, дремали серебристые самолеты, наполовину зачехленные брезентом.

После утреннего построения Белогуров попросил Калинкина зайти в штаб.

— Садитесь, — подполковник посмотрел на часы. — У нас еще минут двадцать до предварительной подготовки к полетам. Да вы садитесь! Хотел посоветоваться с вами, — словно смущенный чем-то, он отвернулся от Калинкина и замолчал. — Завтра к нам прилетает командующий. Для инспекции. Первую эскадрилью, вашу, значит, будет оценивать на полигоне по бомбометанию по наземным целям. Будет жаль, если кто-то подведет нас. Я думаю о вашем ведомом Климачове… и хочу посоветовать вам в день инспекции, ну, скажем, послать его помощником руководителя полетов. Я не приказываю. Советую.

После этого разговора Калинкин разыскал Климачова возле учебного корпуса, в группе молодых офицеров, отозвал в сторону, для чего-то достал из кармана авторучку и отрывисто заговорил:

— Завтра командующий прилетает. Инспекционная проверка. Один полет тебе. Всего один. На стрельбу и бомбометание одновременно. — Не выдержал, отошел, что-то в горле запершило, и подумал, что следующего слова сказать не сможет. А осталось сказать лишь одно — готовься.

Климачову было понятно душевное состояние командира. Но все переживания должны остаться на земле. Нужно готовиться к полету.

Вечером он изменил своей постоянной привычке — почитать перед сном, лег и сразу погасил свет. Но сон, как нарочно, не приходил. А ночью разгулялась гроза. Почти не затихая, гремел гром, рвался с сухим треском где-то рядом с крышей. Белый ослепляющий свет, как от сотни электросварок, судорожно пульсировал по комнате, печатая на стене тени от телеграфного столба и метущихся деревьев.

Утро после грозы было по-весеннему свежим и ярким. Пропыленное в знойные дни выгоревшее небо играло обновленной голубизной. Влажная теплая земля упруго проминалась под ногами. На аэродром Климачов не спешил, смотрел со стороны, как усаживаются летчики в машины, на которых отправляются на полигон. Поедут все, кроме первой эскадрильи. У первой эскадрильи с бомбометанием ладилось больше, чем у других, и все же до отличных оценок было еще далеко. Возможно, потому и прилетел командующий ВВС округа и приказал свободным от полетов летчикам выехать на полигон и посмотреть с земли за маневрами своих более удачливых товарищей.

Дорога свернула на КП полигона, но машины вынуждены были следовать по целине, объезжая многочисленные воронки от бомб.

В машине засмеялись.

— Весь полигон перепахали, а целевой круг от столетней травки не можем избавить. Посмеемся, а?..