Небо выбирает нас

— Внимание! — раздался из репродуктора голос руководителя полетов, — На подходе самолет Кортунова!

Все повернули головы вправо от КП, откуда должен был появиться самолет, и стали ждать. И все же он появился неожиданно, на предельно малой высоте, мелькнул тенью на фоне гор и, словно оттолкнувшись от земли, стремительно пошел на мертвую петлю, унося в зенит оглушительный грохот реактивного двигателя.

— Точный подход над целью… Своевременное начало петли, — комментировал полет командир второй эскадрильи. — Сейчас будут сброшены бомбы…

Кортунов в расчетной точке петли должен был нажать на кнопку сброса бомб и на малой высоте уйти на аэродром. Это был один из сложнейших маневров нанесения удара истребителем-бомбардировщиком по цели противника.

Самолет Кортунова серебристой молнией метнулся вниз, вышел из пикирования возле самой земли и скрылся из виду. Молодые летчики с некоторым удивлением смотрели на синий горизонт, поглотивший самолет замполита.

— Неужели и мы так сможем?

Через несколько секунд раздались взрывы бомб Кортунова. Мощные выбросы земли взметнулись почти у границы целевого круга, и дождь из камней и комьев посыпался на обожженную пламенем траву.

— Вот это пропахал! — воскликнул кто-то из молодых летчиков.

— Маневр на все сто!

— Бомбометание выполнено отлично, — послышалось из репродуктора. — На цель заходит капитан Калинкин.

Юркий истребитель летчики заметили, когда уже тот, подобравшись к цели на малой высоте, метнул огненные трассы к наземным целям. На меловых мишенях вскипели, как от горсти камней, брошенных в воду, частые фонтанчики от снарядных разрывов.

— По ще-е-ля-ам! — с наигранным ужасом прокричал кто-то из летчиков и схватился за голову. — На цель заходит Климачов!..

Климачов включил тумблеры запуска двигателя, и через минуту «движок» уже ворчал громовым басом. Вырулив на взлетную полосу, Иван стал ждать разрешения КП на взлет.

— Восемь шестнадцатый! Вам цель четыре на полигоне. Вариант штурмовки — второй. Взлетайте!

— Вас понял! — ответил Климачов и подумал: «Значит, буду атаковать цель с мертвой петли. Только бы не сдали нервы!»

Под истребителем с огромной скоростью проносилась близкая земля. Невысокие горушки с извилистыми ущельями сливались в одну грязно-серую массу с зеленоватым оттенком. Но и по этой почти неразборчивой картине земли Климачов был обязан постоянно вести ориентировку, чтобы вовремя выйти на цель и точно поразить ее. Он испытывал небольшое волнение оттого, что впервые в своей летной жизни получил задание, находясь уже в кабине истребителя. И выполнить такое задание непросто, времени на подготовку практически нет. Надо действовать, как учили, здесь никто не подскажет.

Стремительно промелькнуло зеленое пятно рощицы. Знакомое место! Значит, истребитель летит точно по курсу. Через несколько секунд должно открыться широкое глинистое плато.

Иван вовремя заметил белый круг на полигоне и, потянув ручку управления на себя, взмыл над целью. И когда самолет вошел в пикирование, обрушился на нее снарядами из всех пушек, а затем нажал на кнопку сброса бомб.

Уже на развороте, при выходе из боевого курса, Климачов оглянулся и с радостью увидел, что едва ли не весь крест разметало взрывами. Но ни похвал, ни замечаний с КП полигона он не услышал и взял курс на аэродром.

Пора было выпускать шасси. Иван еще раз оглядел приборы, прислушался к работе двигателя и перевел кран выпуска шасси со среднего, нейтрального положения вниз. Скорость истребителя, и без того невысокая, резко упала, что служило верным признаком выпуска шасси. Климачов нажал на кнопку передатчика, чтобы запросить разрешение на посадку.

ГЛАВА 13

После прошедших трудных полетов Климачову дали два дня для отдыха. Проснулся, когда небо на востоке начало наливаться малиновым соком. Голова отяжелела, в ушах позванивает, как после марафонского бега. Всю ночь провалялся в постели. Засыпал, но тут же виделась черная, стремительно набегающая на самолет земля. Широкие привязные ремни, казалось, впились в плечи, сдирая кожу, когда самолет нижней частью обшивки вспарывал грунт посадочной полосы. А потом становилось темно и жутко. Он просыпался, несколько минут лежал с открытыми глазами, вслушиваясь в суматошный ритм сердца.

Взглянув в окно, Климачов подумал, что ему, пожалуй, уже не уснуть. Глазами отыскал деревянную фигурку женщины на столе.

От громкого стука в окно зазвенело стекло. Климачов неохотно поднялся и заметил в утреннем свете посыльного с повязкой на руке.

«В такую рань? Что могло случиться?»

— Вам телеграмма, товарищ лейтенант, — не скрывая радости, сообщил посыльный.

Климачов открыл форточку и протянул руку за свернутым вдвое листком бумаги. Поспешно развернул:

«Поздравляю с дочерью. Мама».

Иван поспешно оделся и вышел на улицу. Первые лучи солнца косо расчертили горизонт. Он присел на скамью возле дома и окинул взглядом безлюдную улицу. Нет никого. И неудивительно — рано. Автобус что-то около восьми отходит. А зачем ему в райцентр? Вот если бы к Вале?