Небытие

Я радостно шагнула на территорию академии, не в силах хоть немного умерить широко расплывающуюся улыбку. И в этот момент они меня заметили. Даша, подпрыгивая на месте, замахала руками, словно от этого она станет выше росточком. Майк резко обернулся и замер. Несколько долгих секунд мы жадно смотрели друг на друга, не имея возможности отвести взгляд, после чего он в приглашающем жесте распахнул руки.

У меня не возникло даже тени сомнений, я бросилась со всех ног к нему – и почти сразу оказалась в жарких объятиях. Дыхание прервалось, а сердце застучало часто-часто. Майк подхватил меня и закружил, крепко прижимая к себе. Я мельком заметила, как тетка, психанув, велела кучеру трогать. Двери академии закрылись, отрезав нас от столичного шума. Я блаженно вздохнула… и мир перевернулся.

Оказалось, что сундук разогнался вслед за мной, но его, к сожалению или к счастью, никто не принял на ручки, а потому он врезался в нашу с Майком крепко спаянную композицию и бесславно повалил на землю.

– Конец котенку! – прокомментировала Даша, созерцая нас, валяющихся на парковом газоне.

– Что? – не поняла я подругу. Благодаря Майку я совсем не пострадала, уютно распластавшись на его груди. И, кажется, он был совсем не против.

– Ничего-ничего, это я не вам, не обращайте на меня внимания, – зачастила Даша, а потом обратилась к сундуку: – Ножки, за мной! В комнату – марш!

Сундук шустро поднялся на ножки и важно зашагал вслед за Дашей в направлении женского крыла. Мне стало неловко перед подругой. Даже толком не поздоровалась.

Представила, как выгляжу сейчас, распластавшись поверх Майка, и мое лицо запылало. Какой позор! Я заерзала, пытаясь сползти в сторону, но он не пустил, прижав к себе сильнее. Картины всеобщего осуждения за недостойное поведение в парке, уже вставшие было перед глазами, мгновенно померкли.

– Пусти! – неуверенно пискнула я.

– Я скучал, – просто ответил он.

Как же мне хотелось ответить: «Я тоже». Но то ли воспитание, то ли проклятая гордость не позволили этого сделать. Много чего не позволило. Хотелось прижаться к нему еще теснее, буквально раствориться в каждой клеточке его тела. Растрепать густые черно-синие волосы. Впиться поцелуем в его губы, чуть скривившиеся из-за моего молчания. Сказать самые важные, самые волнующие слова. Но я ничего этого не сделала. И впоследствии об этом горько жалела.

– Мне нужно идти, – прохрипела я, от волнения потеряв голос.

Майк поднял меня на ноги, отряхнул мой подол и с легким поклоном отошел в сторону, тем самым давая понять, что не смеет больше задерживать. Стало горько. Ощущение, что между нами пролегла пропасть, не проходило. Я снова все испортила! Чувствовала свою вину за новое возникшее недопонимание, но как поступить иначе, не знала, поэтому, пробормотав: «Спасибо», – пошла прочь.

Шагала и чувствовала между лопатками пристальный взгляд. Только усилием воли запретила себе развернуться и броситься обратно к нему. Я должна быть сильной. Нечего уподобляться его поклонницам, готовым хвостом ходить по пятам и бежать быстрее преданной собачки, стоит только Майку свистнуть.

Раздрай, воцарившийся в душе, немного утихомирился после общения с Дашей. Во-первых, радость встречи затмила испорченное настроение от недавней стычки. Во-вторых, я осмелилась-таки напрямую спросить у Даши о ее чувствах к Майку и получила горячие заверения в исключительно дружеской привязанности и увлечении другим парнем. Его личность она в смущении пообещала раскрыть позже. А в-третьих, меня здорово утешило утверждение Даши, что Майк со своими ночными похождениями завязал еще с зимы. Как только узнал о помолвке, так резко и остепенился. Странно, конечно, но не доверять подруге не было никакого повода. Раз говорит, значит, так оно и есть. Только какой в том смысл? У землян настолько серьезное отношение к предбрачным обетам?

– Знаешь, – поделилась со мной Даша, когда мы ночью разговорились об общем друге, – у меня есть серьезные подозрения насчет того, а действительно ли Майк ходил в город ради любовных приключений.

– Ну-ну, – фыркнула я, не склонная закрывать глаза на очевидные вещи. – Слава за ним тянется широким шлейфом.

– Наговорить можно что угодно и про кого угодно. Сама же любишь иной раз почесать языком, неужели не в курсе, как передаются сплетни? Кто-то что-то не так понял, невнятно пересказал, додумал для красного словца – в итоге правдивая информация через десятые руки может поменять смысл несколько раз и стать неузнаваемой.

– В этом ты права, – пришлось мне с ней согласиться. – И все-таки регулярно битая рожа говорит сама за себя.

– Если бы он портил девок в столице, его бы давно закопали в ближайшем лесочке, – не унималась Даша. – Но очень похоже на то, что Майк просто сам себе создает неприличную легенду.

– Зачем?

– Чтобы девки меньше липли. Ведь после того как спало навеянное им очарование, некоторые так и не угомонились.

– Это верно.