Нечаянная радость

Вернувшись в райцентр, пошел к благочинному округа протоиерею отцу Модесту, тучному пожилому батюшке, и показал письменное распоряжение Владыки об освящении и открытии храма. Благочинный на следующий день съездил к Владыке и получил от него антиминс, без которого службу совершать невозможно. Возвратившись, батюшка со Степаном на мотоцикле двинулись в деревеньку. Дорога была тяжелой, и батюшка колыхался и кряхтел в утлой коляске. Когда приехали на место, батюшке так разломило поясницу, что он не мог даже разогнуться. Так его, согбенного, под руки и ввели в избу и ничком положили на лавку. Игнат Петрович, засучив рукава, размял ему поясницу и натер медвежьим жиром со скипидаром. Батюшка сразу ожил, поднялся с лавки и пожелал приступить к трапезе. После скромной трапезы все пошли смотреть церковь. Благочинный, оглядев церковь, воскликнул:

– Я думал, что у вас храм, а вижу, что это храмик.

– Батюшка, так и деревня наша маленькая, всего-то нас две души, но через неделю будет уже пятеро.

– Ну, ладно. Пятеро так пятеро, но я должен проверить, обращен ли у вас алтарь на восток в сторону Иерусалима. Если алтарь смотрит в другую часть света, значит храм поставлен неправильно и освящать его не буду.

– Батя, – сказал Степан, – можешь не проверять. Я – старый моряк и в частях света разбирался, когда еще у мамки сиську сосал.

– Нет, я все же должен проверить, – и благочинный запустил руку в недра своей рясы и, достав оттуда компас, минут десять ходил вокруг и около церкви, смотря на прыгающую стрелку. Наконец, он поместил компас назад в карман и сказал:

– Аксиос!

– Чевой-то? – спросил дед.

– Я сказал – Аксиос, значит – достоин. Завтра будем освящать храм.

Вечером в пойменных кустах пели соловьи, на болоте бесперечь квакали тысячи лягушек, и выкатившая из облаков полная луна осветила как бы возникшую из небытия церковь. Степан заволновался и от полноты чувств сбегал ко храму и со всей мочи ударил в колокол. Звук прокатился над лесом и эхом отозвался над деревней.

Утром, помолившись, натощак пошли освящать церковь. Оделись в праздничные одежды и в алтаре приготовили батюшке все нужное для освящения. В полном облачении с кропилом в руках в храм вошел отец благочинный и, затворив Царские Врата, обильно окропил святой водой весь алтарь. Степан и дед Игнат стояли в храме и по требованию батюшки Модеста подавали ему в алтарь то доску для престола, то горячий воскомастих, то камень для прибивания доски Святой Трапезы.

И начался большой чин освящения храма:

– Господи Боже, Спасителю наш, – ласково и просительно читал отец Модест, – вся творяй и строяй о спасении рода человеческаго, приими молитву нас, недостойных раб Твоих, и удов ли нас в настоящий час, во еже неосужденно освящение совершити храма сего, ко Твоему славословию созданного, во имя святаго Николая Архиепископа Мир Ликийских, и воздвижении в нем сотвориши трапезы…

После освящения батюшка совершил Божественную Литургию и исповедал и причастил строителей храма сего. В проповеди он благодарил их за столь нелегкое сооружение на земле Русской еще одного дома Господня и посулил им Царствие Небесное, если они и дальше будут идти таким же благочестивым путем.

В избе была устроена праздничная трапеза, во время которой допили бутылку кагора, привезенного отцом Модестом для освящения храма. А Степан не пил; он завел мотоцикл и отвез батюшку назад в райцентр. Вернулся он во главе целого обоза. Впереди ехал на мотоцикле Степан, в коляске у него сидели два озорных веселых пацана дошкольного возраста. Сзади на тракторе с прицепом, нагруженным домашним скарбом, ехала молодая вдова, за рулем сидел бодрый дедов внук Серега. Молодуха первым в дом пустила кота, а за ним зашло и все семейство. Около дома Степан, как бывший моряк, укрепил флагшток и поднял морской Андреевский флаг.

А в один прекрасный день день в деревню приехал милицейский «газик» с синей мигалкой, из которого вышли два милиционера.

– Есть ли здесь гражданин Петров Степан? – спросили приехавшие.

– Это я Петров, – выступил вперед Степан.

– А документы есть?

– У меня только профсоюзный билет, и тот случайно сохранился, но он с фоткой, а остальное отобрали вместе с квартирой те крутые ребятки.

– Вот они-то сейчас нами задержаны и на допросе показали, что завезли вас сюда и бросили в нежилой деревне. Вот их фотографии. Они?

– Да, это они. Все верно, что завезли и бросили здесь. Но деревня теперь уже жилая с обитателями.

– У вас в городе осталась принадлежащая вам квартира. Поедете с нами?

– Нет, я буду жить здесь.

– Тогда составим протокол допроса потерпевшего и распоряжение о квартире в горжилотдел. Кому вы ее оставляете?

– Пусть вселят туда… – Степан ненадолго задумался, – …семью погибшего воина.

– Хорошо. Пишите свое распоряжение.

Составив протокол, милиционеры уехали.

– Ну вот, – сказал Степан, – теперь начнем новую жизнь.

Вечернее солнце опускалось за кромку леса. По небу плыли розовые облака. Прилетевшая из леса сорока уселась на верхушку флагштока. Из печных труб поднимался синий дымок. Это обитатели деревни готовили себе вечернюю трапезу.