Нечаянное счастье для попаданки, или Бабушка снова девушка

Граф проводил меня странным взглядом, вздохнул и ловко поднялся в седло по небольшим кожаным скобам, расположенным на одном из толстых ремней упряжи. Я еще удивлялась, зачем они нужны. Хвататься, если выпадаешь из седла? Бред. А все оказалось гораздо проще.

Драконье седло мало походило на лошадиное. В нем нужно было не сидеть, а полулежать, причем на животе, а фиксировала тело в этом положении сложная конструкция из ремней. Вернее, это мне она показалась сложной. Граф же никакой проблемы в ней не видел и очень профессионально пристегнул меня ко второму седлу. Проверил каждый закреп, пристально так, внимательно. Даже слишком. Я забеспокоилась. Все-таки это был мой первый полет, и я мандражировала.

— Что-то не так? — обернулась я.

— Нет-нет, все хорошо, — и совсем тихо. — Даже слишком. — И ловко уселся в седло спереди. — Расслабьтесь, Элис, уверен, полет вам понравится. Надевайте шлем и гоглы, — и сам сделал то же самое. А под конец обернулся и перед тем, как надеть очки, неожиданно мне подмигнул и с нескрываемым предвкушением в голосе крикнул дракону: — Хонор, взлетаем!

Вот правду говорят, что мужчина в любом возрасте — мальчишка. А ведь предвкушение и азарт графа передались и мне! И я с замиранием сердца наблюдала, как дракон встал, расправил крылья и как-то странно ими замахал, поднимая облака пыли. Потом коротко разбежался, подпрыгнул и уже мощно замахал крыльями, поднимая нас в небо.

И если поначалу я только и могла, что, вцепившись в специальные поручни седла сидеть с закрытыми глазами, то потом не выдержала, распахнула их и чуть не задохнулась от восторга: бескрайнее голубое небо над головой, такие же бескрайние просторы внизу, мощный зверь, несущий нас на спине, и непередаваемое ощущение свободы! Не уверена, что это были только мои эмоции, но они переполняли все мое существо.

Не выдержав распиравших меня эмоций, я, неожиданно для самой себя закричала:

— Йо-ху-у-у!

Всегда мечтала прыгнуть с парашюта, но сначала не было возможности и средств, потом поутихло желание, а потом и пенсия подкралась. Куда уж тут грезить о небе? Тут бы со своей тахикардией на земле справиться. Но… Мечты, оказывается, иногда сбываются в очень интересной интерпретации!

Граф, широко улыбаясь, обернулся и подхватил мой клич, а затем затрубил и сам дракон, заставив меня немало струхнуть, а потом расхохотаться.

И в этот момент я поняла: пусть я не имею дара наездника, пусть та еще трусиха, но я буду летать на драконах! Да я готова работать на графа бесплатно, лишь бы снова ощутить все это!

— Граф, это потрясающе! — завопила я во все горло и снова увидела его белозубую улыбку.

Несколько минут мы летели, наслаждаясь видами и полетом, а потом я почувствовала нечто странное. У меня заболел живот? Нет. Точно живот не болит и не крутит, но ведь… болит же!

Я мотнула головой, не понимая, что происходит. А потом до меня дошло:

— Граф, Хонору болит живот!

— Что?

— Хонору плохо, но он не хочет признаваться! — сумела я разобраться в обрушившихся на меня эмоциях дракона. — Думает, что сейчас все пройдет, но ему становится хуже!

Граф обернулся и посмотрел на меня. За линзами его гоглов я не могла разглядеть выражения его глаз, но ощутила его недоверие.

— Точно вам говорю! Хонора можете не спрашивать! Он уперся и до последнего не признается! Гордый! — прокричала я, чтобы граф меня услышал.

Он кивнул и направил дракона вниз. Уже на подлете к земле я почувствовала дикую резь в животе и застонала. Хонор взревел и, плохо себя контролируя, взмыл вверх.

«Это не моя боль, не моя!» — пришлось повторить себе несколько раз прежде, чем удалось взять себя в руки. Дракона тоже ненадолго отпустило, и он так жалобно застонал, что я сама чуть не заплакала.

— Вы как? — обернулся обеспокоенный моими стонами граф.

Я махнула ему рукой, чтобы не обращал внимания, и погладила дракона.

— Тише, хороший мой, — прошептала, — тише. Спускайся. Боль может вернуться, но тебе нужно приземлиться, и мы с графом сможем тебе помочь, — бубнила я себе под нос, даже не рассчитывая, что дракон меня услышит, а передавая ему все это на уровне эмпатии. Сейчас, когда и мои чувства и эмоции, и его обострены, я точно знала, что он меня понимает.

Но стоило нам снова оказаться рядом с землей, как Хонора скрутил очередной дикий приступ боли.

— Держись, Хонор! Держись миленький! Нужно спуститься. В небе тебе никто не поможет. Тш…

Но ослепленный сильнейшей резью в животе дракон меня не слышал и снова взмыл в небо.

Мы пытались приземлиться несколько раз, но каждый раз боль не давала дракону этого сделать. Мы с графом пытались на него воздействовать, но резь была слишком сильной.