Нечаянное зло

— Я не соглашусь с уважаемым коллегой Шаровым, что тут сыро или мокро. Нет, тут другое. Прочитав рукопись, мне захотелось, — она брезгливо повела плечами, — отряхнуться. Отряхнуться от этого мелкого, всепроникающего и прилипчивого псевдонаучного песка. Вся диссертация не то чтобы усыпана этим песком, она утонула в безгранично пустынном море «хабаровщины»… — с этими словами Эфирова обвела аудиторию победным взглядом в расчете на аплодисменты.

Да, коллеги, именно так — «ха-ба-ров-щины». Я никогда бы не подумала, что камская школа криминалистики может так низко пасть. Диссертация написана на уровне курсовой или даже реферата. И почему так много ссылок на иностранные источники? Не из них ли позаимствовал свои странные мысли аспирант? Пользуясь знанием языков, решил обмануть нас. Почему нет ссылок на наших ведущих авторов? Профессора Коромыслова он цитирует лишь дважды?! Самого Александра Петровича!

Максим хотел что-то возразить, но Кирилл Борисович остановил его.

— На мою статью в «Российском следователе» он, кстати, сослался всего лишь раз. Но при этом двенадцать раз цитирует британца, восемь или девять — китайца. Более того, Авдеев приводит цитаты социологов. Понимаете, со-ци-оло-гов! И это в работе по криминалистике. Коллеги, у меня стойкое ощущение, что это вина профессора Хабарова. Не зря говорят: не важна тема диссертации, важен руководитель. Если бы Кирилл Борисович не занимался завиральными предвыборными программами, а ответственно выполнял миссию наставника, то не появилось бы этой пустыни на месте диссертации, казалось бы, подававшего надежды аспиранта. Эфирова резко оборвала речь и взглянула на портреты классиков отечественной криминалистики, словно в поисках их одобрения.

— А вы, Дана Васильевна, не перебираете? — спросил ее Хабаров.

— Я не сказала и половины того, что должна была сказать, — огрызнулась Эфирова и уселась на стул, на который, к сожалению Кирилла Борисовича, он не подложил кнопку.

Оставался Коромыслов. Не глядя на Хабарова, он закруглил обсуждение хлесткими метафорами.

— Этот текст — проба пера, и не более того. С горечью констатирую, что Авдеев еще не вырос из коротких штанишек и потому взрыхлил тему детским совочком из дворовой песочницы, — тяжело вздохнув, Александр Петрович, превозмогая себя, выдавил: — Работа сырая и, очевидно, подлежит глубокой переработке…

Максим не мог вымолвить ни слова, хотя по неписаной традиции должен был поблагодарить рецензентов за внимание к работе, замечания, которые он обязательно учтет, и доброжелательность, с которой те отнеслись к нему и его писанине. Но что сказать в случае полного разгрома?

Поскольку пауза затягивалась, поднялся Кирилл Борисович.

— Да, коллеги, Максим молчит, но заметьте, как глубокомысленно он это делает… С учетом сложившихся обстоятельств мы подумаем и примем решение, что делать дальше…

Хабаров хотел еще что-то добавить, но в дверях показалась деканша. Она подошла на второй вопрос, что практиковалось при выдвижении кандидатов на должности руководителей кафедр. По тому, как Коромыслов быстро свернул разговор и засуетился в поисках свободного стула для важной гостьи, было видно, что он нервничает.

Он посетовал на то, как быстро летит время, пять лет, казавшиеся большим сроком, миновали как один день, и ему приходится заново проходить процедуру выборов.

— Я готов выставить свою кандидатуру на очередной срок и, если кафедра меня поддержит, буду признателен коллегам за оказанное доверие, — посмотрел заведующий на подчиненных, наблюдая за их реакцией.

— А как иначе, — загалдел Шаров, — поддержим, конечно. Вы наше всё, дорогой Александр Петрович! — Он бы и дальше разливался соловьем, но слово взяла гостья.

Машинально одернув подол юбки миди с неуместным для ее должности высоким разрезом, декан вышла на середину кабинета.

— Коллеги, должна вас уведомить, что деканат рекомендует на должность руководителя кафедры криминалистики — доцента Дану Васильевну Эфирову.

Если бы в этот момент небеса разверзлись громом и молнией, их эффект не произвел бы на криминалистов столь сильного впечатления.

— Как? — нечаянно вырвалось у Шарова. — Не может быть!

Все разом заерзали и зашуршали бумагами, а что до Коромыслова, то он обомлел не меньше Максима, которого несколькими минутами ранее размазывал по стенке.

— Могу объяснить нашу позицию, — не давала опомниться деканша. — Сейчас, когда факультет переходит на болонскую систему обучения, кафедре нужен решительный и твердый руководитель. Александр Петрович такими качествами обладает не в полной мере. Он хорош, если так можно выразиться, в мирное время, но в острые моменты не на своем месте. Ахиллесовой пятой Александра Петровича является его мягкотелость.

— Ничего подобного, — бесцеремонно перебил ее Хабаров, — с чего вы взяли?

Декан выразительно посмотрела в его сторону.

— Понятно, почему именно вы задаете этот вопрос. Коромыслов ослабил на кафедре дисциплину, а вам, Кирилл Борисович, он вообще потворствовал, просто-таки подыгрывал…

Развивая успех, деканша тут же предложила поставить вопрос на голосование.