Нечаянные крылья

Этому учил отец, когда-то очень давно, вот этому самому: обернуться и поймать брошенный меч. Это вовсе непросто. Дьян подловил его. Никто не станет учит подобным вещам бродягу-дровосека. Не нужно было ловить меч, пусть бы падал, и все, он ведь летел рукоятью вперед! Но тело среагировало само, на что Дьян и рассчитывал.

Князь уже держал в руке другой меч.

— Не отобьешься, я тебя зарублю.

И даже не дал времени собраться, сразу сделал выпад. Они обменялись десятком ударов, не более, как вдруг меч Ардая отвалился от рукояти и рассыпался на много мелких шариков, которые раскатились по всему полу. Ардай только глаза вытаращил — он и представить не мог ничего подобного. Впрочем, читать приходилось, и в сказках слышать, но видеть, своими глазами…

Дьян тут же опустил свой меч и отступил.

— Все с тобой ясно, — сказал он. — Впервые тебе дали меч лет в пять, сначала деревянный, в десять — железный, и все свои осмысленные годы ты учился с ним управляться. Ты такой же дровосек, как я пастух. Где ты рос, среди наемников? Будешь возражать?

— Нет, князь, — Ардай посмотрел прямо в блестящие глаза Дьяна. — Я не все помню, знаешь ли. И это не я сказал тебе, что я дровосек, а твоя племянница Лиолина Дьянна, ты забыл?

— Вот как?

— Мне вовсе нередко приходилось рубить дрова.

Он, кстати, не соврал. Рубил, да, и нередко. Дома. И отец рубил, что такого? Тяжелая работа укрепляет тело.

— Ты ведь и с драконом дрался так, будто делал это не первый раз, — проговорил медленно Дьян. — Тебя и этому учили, точно говорю. В тебе соддийская кровь, ты говорящий и повелевающий. Силы, правда, в тебе нет, так что ты лакомая игрушка для любого мало-мальски умелого мага. Кто ты, парень?

— Меня зовут Кай, князь, — ответил Ардай спокойно. — Я теперь не только дровосек, но и умею лупить по наковальне, спасибо дядюшке Раю.

— Когда вспомнишь, кто и где учил тебя пользоваться этими игрушками, — князь слегка тряхнул мечом в руке, — я с интересом послушаю. А если вспомнишь еще что-нибудь про магов, мне будет еще интереснее. Не скучай, дровосек.

Он вышел. Лишь когда дверь за князем закрылась, Ардай разглядел, что она была двойная, состояла из двух дверей, одна — просто деревянная, другая — кованая решетка, и на каждой замок. Князь не спеша запер оба.

Ардай хотел подойти к двери, но… Да ничего ж себе! Невидимая "веревка" на его ошейнике стала теперь много короче, она даже не позволяла приблизиться к двери. Руками дотронуться — можно, но ошейник при этом уже впивается в шею. Походив по комнате туда-сюда, Ардай выяснил, что "веревка" как-бы привязана к центру комнаты. В углу — тюк сена, на который брошены несколько одеял. Больше — ничего.

Значит, прощай "вольная" жизнь в кузнецовом дворе. Теперь будет тюрьма с решетками. Знать бы еще, за что именно такая милость?

Он узнал это довольно скоро. Спустя некоторое время — может, час, может, два, не очень-то тут уследишь за временем — внешняя, деревянная дверь открылась. За решеткой стояла Лиолина, осунувшаяся, заплаканная, бледная — даже при отвратительном свете, которое давало жалкое окошко, это было заметно. Ардай, присевший было на одеяло, вскочил и подошел, остановился в некотором расстоянии от решетки — чтобы "веревка" не натягивалась.

— Доброго утра тебе, княжна. Вижу, что-то тебя огорчило.

— Все так плохо, Кай. Если бы я знала!

— Они не нашли Аолу и Бину, да?

Лиолина затрясла головой, и расплакалась, прижавшись лицом к решетке.

Он протянул руку, осторожно коснулся ее щеки.

— Не плачь, княжна. На теряй надежды. Вы только что здорово напугали императора. Может быть, он уже отправил всех, кого только можно, на поиски твоей Аолы, и она скоро будет здесь.

— Не надо звать меня княжной, — Лиолина всхлипнула.

Он улыбнулся.

— Лиолина. У тебя потрясающее имя. Очень красивое. Оно звучит, как самая лучшая музыка. Лиолина.

— Не говори так.

— Это правда, Лиолина.

Несколько дней назад он искренне верил, что другое имя звучит куда лучше. Эйда.

Эйда, Эйда, Эйда, Эйда… Он готов был несчетное количество раз его произносить, и столько же — слышать. А теперь вдруг с удивлением понял, что это уже не так.

Эйда…

Куда-то подевалось волшебство, куда-то подевалась сладость. Как будто часть души Ардая Эстерела онемела, та самая часть, которая готова была петь, слыша это, только это имя.

Теперь есть Эйда Дарритта, мельничиха. Вот так вот.

— Знаешь, там была ловушка, огромная, — сказала Лиолина. — Там, на Холодном море. Нигде никаких следов Аолы, и очень хитрая ловушка. Такую может сделать только самый умелый маг. В этой ловушке чуть не погиб Алвур, брат Мены. Он очень плох.

— Но выживет?

— Да, выживет. Только нужно время.

— Я, правда, очень рад, что обошлось. Брат Мены мне понравился. Но в чем, кстати, тут моя вина? За что князь Дьян на меня взъелся? Он забыл мне объяснить, и я уже весь извелся от любопытства.

Он улыбался, он как будто шутил. А что ему — плакать?

Лиолина покачала головой.

— Дядя считает, что маг мог зачаровать тебя, и ты для нас опасен, даже вопреки своей воле. Неизвестно, чего от тебя ждать. Вот, Алвур чуть не погиб…