Нечисть Швеции. Обитатели кладбищ, лесов и полей

5. Воду, в которой крестили новорожденного, наделяли магической силой, поэтому она ни в коем случае не должна была оказаться в чужих руках. После обряда ее нужно было вылить там, где никто не ходит. При этом нельзя пролить на камень, иначе ребенок быстро облысеет. Крестильную воду порой сохраняли и использовали, чтобы вывести бородавки и родимые пятна. Кузнецы опрыскивали ей ножи и ножницы – так они якобы лучше защищали от нечисти.

Другим уязвимым периодом в жизни младенца был сезон работы в полях. Мать брала дитя с собой, и, пока все трудились, младенец оставался один без присмотра. Положить его на землю – все равно что отдать в руки троллю. Поэтому запеленатое дитя подвешивали повыше, чтобы уберечь от змей и хищников.

Однажды летом батрак убирал сено. Его господа поручили ему еще и следить за младенцем, но тот кричал столь ужасно, что батрак разозлился и крикнул:

– Хватит орать! Лучше помоги мне с сеном!

– Конечно! – сказал вдруг младенец взрослым голосом. – Только ты никому не должен об этом рассказывать. Узнавший об этом расстанется с жизнью.

Вместе батрак с подменышем быстро управились с работой. Отправился батрак домой, но очень уж ему не терпелось поведать о случившемся односельчанам. Но как? Как сделать так, чтобы никто не пострадал?

Долго думал батрак и вот что решил. Дождался он, пока все жители хутора соберутся вместе. Подошел он к березе и начал рассказывать ей произошедшую с ним историю. Когда завершил он свой рассказ, начала береза чахнуть прямо на глазах – да и рухнула. Однако все, кто был рядом, услышали его слова и узнали, что был в доме подменыш.

Раскрыли хозяева хутора троллеву подмену, и убежал тролличий детеныш обратно в лес, а в колыбельке на следующее утро уже лежал человеческий детеныш.

Подмену замечали не сразу. Иногда могли пройти годы. Если ребенок в возрасте десяти лет еще не ходил и не говорил, медленно реагировал или вообще не понимал, о чем его просят, – значит, это рос маленький тролль.

Подменой объясняли и любые физические изъяны. Когда голова росла быстрее тела, превращаясь в огромный ком. Когда ребенок становился большим и сильным или, наоборот, маленьким и слабым. Когда у чада был аппетит зверя и родители не успевали подавать ему новые кушанья.

У некоторых подменышей уши покрывались волосами, глаза становились раскосыми, вырастал хвост. Со временем это могло пройти, но незримое клеймо тролля оставалось навсегда.

Самих троллей считали долгожителями. Время их жизни исчисляли не годами и столетиями, а дубовыми рощами. Молодой тролль – тот, кто видел, как появились и исчезли три дубовые рощи. А старый – тот, кто пережил смену семи лесов. Так что было вполне нормальным, если маленький тролль начинал ходить в 20‒30 земных лет.

Подмену осуществляли в сумерках. Троллиха, крепко держа своего малыша, подкрадывалась к окну, незаметно залезала в дом и меняла дитя в колыбельке. Мать ничего не замечала. Даже когда ребенок проявлял странные наклонности – например, собирал жаб и слизней, – родители оставляли это без внимания.

Если их все-таки что-то настораживало, следовало провести небольшой тест. Например, положить рядом с чадом змею: если не испугается – это маленький тролль. Более сложная проверка – бросить неразделанную свинью в кипяток. Тролль обязательно закричит что-то вроде: «Я так стар, что побывал у восемнадцати матерей, но никогда не видел варева со щетиной, с копытами и пятачком!».

В Бохуслене женщина ободрала при маленьком тролле кошку (или собаку), превратив ее шкуру в оболочку для колбасы. Шокированный тролль заорал: «Я видел, как семь раз сменился Чильский лес, но подобной колбасы никогда не встречал!»