Недалеко от Земли

— Входите, Дмитрий, входите, — шеф выпростался из глубин обширного кресла и, огибая стол, плавно двинулся навстречу Кобышу. — Располагайтесь, — он кивнул на пристенный диванчик. — Надеюсь, наша беседа будет плодотворной.

Слово «беседа» он выделил, стараясь придать встрече как бы неофициальный характер. Он был опытным администратором и прекрасно знал, как расположить к себе подчинённого. Вообще-то Генрих Штейнберг, назначенный на пост шефа Базы ещё до её запуска, не любил нарушения субординации, но в данном случае он счёл необходимым поступиться принципами. Ситуация того требовала.

Кобыш коротко склонил голову, подавив мгновенное желание щёлкнуть каблуками, и присел на предложенное место, стараясь держать спину прямо. Поговаривали, что шеф — отставной генерал бундесвера, четыре года прослужил в натовском комитете начальников штабов и попал на Базу благодаря тому, что всегда придерживался строгого нейтралитета относительно интересов России и США. Насколько можно верить этой информации, Кобыш не знал, но предпочёл соответствовать.

Штейнберг пожевал губами, глядя на него, провёл руками по бокам комбинезона, словно одёргивая невидимый китель, затем лицо его потеряло добродушное выражение, глаза сузились, он вновь обогнул стол и уселся в своё кресло. Закинув ногу на ногу, он плотно сцепил пальцы обеих рук на колене и только после всех этих перемещений, заговорил:

— Я внимательно ознакомился со всей доступной мне информацией, касающейся пробных полётов в рамках нашего Проекта. Мне очень досадно, но я не могу составить собственного впечатления. Не поможете ли мне? Каковы ваши личные ощущения?

— Видите ли, герр Штейнберг, — Кобыш в некотором затруднении нахмурил брови, — мне нечего добавить к тому, что было озвучено на сегодняшнем собрании. Собственно, никаких личных ощущений, выходящих за пределы обычного, не было. Кроме сильного удивления, когда вернулись обратно к Базе.

— Вы уверены? Может, всё-таки были какие-то нюансы?

— О любых отклонениях от нормы мы обязаны докладывать, — сухо сказал Кобыш. — Насколько мне известно, ни одного рапорта не подано.

— На каком языке мы сейчас разговариваем, полковник? — внезапно наклонившись вперёд, быстро спросил глава Базы.

— На немецком, — сейчас же отреагировал Дмитрий и запнулся. Переход на другую речь просто выпал из его восприятия.

— На каких ещё языках вы говорите?

— На английском, — медленно произнёс Кобыш и после паузы добавил, — на китайском…

— А китайский вам зачем?

— Не знаю, — подумав, сказал испытатель. — Почему-то захотелось… Может, в будущем пригодится. В конце концов, Китай — великая страна…

— Так, — Штейнберг вновь откинулся на спинку кресла. — Насколько я понимаю, семь суток назад, во время разговора со вторым пилотом Тёрнером вы определённо заявляли, что вам хорошо известен только родной язык. Я не ошибаюсь?

— Нет.

— Когда же вы успели изучить ещё три?

— Ну, это как раз просто, — усмехнувшись, сказал Кобыш. — После карантина попросил у Тёрнера ви-адаптер с дисками, выбрал то, что мне нужно, и за три ночи усвоил.

— Это такой приборчик, похожий на спутниковый телефон? Для запоминания нужной информации во сне?

— Да.

— В какой последовательности вы изучали языки?

— Сначала английский, потом немецкий, после него — китайский.

Штейнберг сложил ладони домиком и несколько секунд изучающе смотрел на Дмитрия. Снова пожевал губами и, наконец, сказал:

— А известно ли вам, полковник, что по инструкции, прилагаемой к ви-адаптеру, пауза между информационными сеансами должна быть не менее шести суток. Я не знаю, почему это так, но разработчики и изготовители рекомендуют. Иначе тот объём знаний, который человек получает с помощью адаптера, усваивается крайне плохо либо не усваивается вообще. Как-то это связано с особенностями деятельности мозга… — шеф помолчал, наблюдая за реакцией Кобыша. — Судя по вашему правильному немецкому, в данном случае всё прошло гладко. Ваши комментарии?

— Наверное, я отношусь к исключениям из правил, — растерянно ответил Дмитрий, про себя подумав: «Вот так прокол! Значит, я теперь под колпаком».

— И я так считаю, полковник. Весь вопрос в том — почему? Поразмышляйте на эту тему. Даю вам сутки. Можете идти.

Кобыш молча кивнул, встал и медленно пошёл сквозь раскрывающиеся створки двери.

Проводив его взглядом, Штейнберг рассеянно улыбнулся. Он был доволен собой. Теперь русский пилот знает, что он кое о чём догадывается. Пусть вырабатывает линию поведения А заодно займётся выяснением обстоятельств остальных испытателей. Шеф Базы должен первым разобраться, в чём тут дело. Америка, несправедливо считающая себя мировым лидером, и непонятная полуазиатская Россия немного подождут. Европейские страны тоже имеют право на свою долю истины. Иначе будет нарушено сложившееся равновесие. В том, что результаты попыток выйти за пределы Солнечной системы будут немедленно засекречены, он нисколько не сомневался. Или он неправ?

* * *

Едва шагнув за порог блока, занимаемого биологами, Ли тут же столкнулся с доктором Тереховым.