Недалеко от Земли

— Это наши гости, Пэт, — лицо Славы приняло подобающее случаю выражение. — Мне кажется, они сочтут за удовольствие представиться тебе лично. Ну, а ты, в свою очередь, будь хозяйкой — постарайся потрясти их воображение ещё больше. Мне, к сожалению, пора возвращаться к своим обязанностям, так что я вас покину. Увы… — Ли развёл руками и, кивнув на прощанье всем, находившимся в холле, направился к выходу.

Первым, как ни странно, вблизи мадмуазель Леконт оказался астрофизик Мартин. Отодвинув в сторону стоявшего перед ним Слоуна, он шагнул вперёд и, подхватив протянутую для пожатия руку, склонился и легко коснулся её губами.

— Меня зовут Уильям, — проникновенно сказал он. — Безмерно счастлив познакомиться. Очарован.

Патрисия взглянула на него бездонными, влажными глазами и приветливо кивнула головой. Мартин открыл было рот, чтобы сказать ещё что-нибудь, но сзади его уже нетерпеливо подталкивали улыбчивые пилоты, да и со стороны коридора, по которому они только что прошли, послышался низкий рокочущий голос с изрядной примесью иронии:

— Коллега! Не задерживайте очередь! Вас много, а Пэт одна.

Мартин неуклюже обернулся и увидел подпиравшего стенку Бородина со скрещёнными на груди руками и стоявшего рядом с ним в расслабленной позе Клеменса. Астрофизик с сожалением отпустил руку Патрисии и, ещё раз поклонившись ей, двинулся к появившейся парочке. Его место тотчас занял Леман.

— Андрэ! — подходя к Бородину, вежливо улыбнулся Мартин. — Рад Вас видеть. Если не ошибаюсь, последний раз мы встречались года два назад?

— Да, — сказал Бородин, — в Петергофе, — он взял астрофизика под руку и повлёк к угловому дивану с размещавшимся рядом низким прозрачным столиком. — С тех пор возникло много новых идей.

— Я бы удивился, если бы их не было, — Мартин комфортно устроился у подлокотника, и его взгляд вновь скользнул к мадмуазель Леконт.

— Потрясающая женщина, не правда ли? — вздохнул Бородин. — Вы — не первая жертва её обаяния и, уверяю вас, далеко не последняя. Супермодель в превосходной степени. Но должен вас предупредить, что внешность обманчива. Пэт — неприступная цитадель, ещё никому не удалось завести с ней роман. Все попытки заканчивались на уровне лёгкого флирта. Так что, — Андрей с самым невинным видом положил на стол блокнот и авторучку, — можете не тратить времени даром. Её самая нежная привязанность — медицина, она чудесный врач, а уж в диагностике, по-моему, равных ей нет.

— Никогда не хотел заболеть так, как сейчас, — пробормотал Мартин и тряхнул головой. — Извините, Андрэ, я немного отвлёкся. Вы что-то говорили?

— Конечно, — Бородин снова вздохнул. — Я спрашивал, как вам понравилась моя теория о природе Сферы? Как вы считаете, Билл, она достаточно парадоксальна?

— Она противоречит всем существующим знаниям о Вселенной, а потому не парадоксальна, а безумна.

— Вы уверены, что наши знания отражают реальную картину?

— С некоторых пор я ни в чём не уверен.

— И это правильно. Нельзя, оставаясь в одной-единственной системе отсчёта, понять всё многообразие мира. А тем более его почувствовать.

— Скажите, Андрэ, — Мартин наконец-то полностью переключился с дурманящих мыслей о соблазнительной француженке на тему разговора, — вы пришли к такому заключению, побывав у Сферы?

— И да, и нет, — Бородин подобрал со столика блокнот и ручку. — Просто, как говаривал учитель Циолковский, нельзя вечно оставаться в колыбели. Это чревато затуханием развития. Я вам сейчас кое-что изображу, — физик раскрыл блокнот и начал набрасывать формулы, аккуратно, строчку за строчкой, не делая пауз для раздумий. Казалось, что процесс написания происходит автоматически, без каких-либо усилий со стороны автора.

«Зачем?»— удивлённо спросила Вивьен.

«Безвредный эксперимент, — флегматично ответил Бородин, — но последствия могут быть весьма занимательными».

Он закончил, не добрав нескольких строчек до нижнего среза страницы, и передал блокнот Мартину.

Некоторое время американец с недоумением рассматривал продукт творчества Андрея, перебегая глазами с формулы на формулу, морщил лоб, как бы вспоминая что-то и вполголоса бормоча только им двоим понятные слова, потом зрачки его расширились, и он буквально взорвался, рассыпая вокруг себя невидимые искры.

— Андрэ! Да это же… это же… это гениально! Это прорыв! Как же раньше-то… и так просто! Невероятно!.. Но как?!

— Надо лишь выйти из стандартных представлений, — скромно сказал Бородин, — и сменить систему привычных координат. Хочу заметить, что данное решение — не единственное, а это могу подарить…

— Что?! — Мартин поперхнулся. — Как подарить? Это же минимум Нобелевская премия.

Физик молча пожал плечами.

— Вот как?! — американец побледнел, и в глазах его проявилось понимание. — Значит…

— Да, — подтвердил Бородин. — Слетай-ка туда сам.