Недалеко от Земли

— Брюс, свяжись-ка с Базой. А то они, бедняги, уже волнуются. Мы молчим минут десять.

— А ведь мы первые, кто завидел Громовержца вблизи, — невпопад произнёс Тёрнер, не отрываясь от обзорного экрана. Потом спохватился:

— Что сделать?

— Я говорю, вызови Базу. Отметиться надо. И вообще, забудь на время о приоритетах.

— Да, конечно, — капитан зашелестел клавишами. — Есть связь.

Экран выдал знакомую картинку центра управления. Изображение было чётким, хотя и изредка подёргивалось. Связь, основанная на информационном пакетировании высокого уровня, или, в просторечьи, ви-передача, находилась в процессе совершенствования, а где-то в огромном пространстве гуляли помехи.

Ли улыбался, глядя на пилотов. С видимым облегчением.

— Как прыгнули, ребята? Всё в порядке?

— Лучше не бывает. Мы в заданной точке. Даём панораму.

Теперь уже настала очередь персонала центра застыть в немом благоговении перед стеной-экраном и перед открывающимися перспективами покорения пространства. Результаты испытаний вдохновляли и сулили невероятные возможности, которых доселе у человечества просто не существовало.

— О’кей, ребята! — Ли, казалось, источал удовлетворение. — Давайте запись приборов.

Тёрнер щёлкнул клавишей:

— Почта, сэр.

Руководитель полётов некоторое время изучал полученную информацию, потом поднял голову и, глядя на испытателей, быстро произнёс:

— Ну что ж, это пойдёт в «Новости». А у нас по программе ещё один прыжок. За пределы Системы. Готовы?

— Как всегда!

— Тогда до связи.

Кобыш глубоко вздохнул, подмигнул Тёрнеру и продекламировал:

— Он шёл всё прямо и вперёд, и всё вперёд глядел… Как системы, Брюс?

— В норме, командир.

— Да-а-а… Так далеко от дома мы ещё не забирались. Вроде всё в порядке, а под ложечкой сосёт. Стр-р-раш-но-ва-то как-то. А?

— «Под ложечкой сосёт» — это где?

— Ну-у, в общем… душа уходит в пятки.

— Душа — в пятки?

— Короче, не по себе.

Тёрнер озадаченно посмотрел на командира, потом лицо его озарила улыбка, и он понимающе кивнул:

— Всё о’кей, Дима! Страшно немного. Да. Я ещё плохо знаю идиомы. Мне тоже… как это… не по себе.

— Тогда — порядок! Не испытывают страха только сумасшедшие и герои боевиков. Готовность — один!

— Есть, готовность один, — оба испытателя закрепились в креслах.

— Готовность — ноль. Старт!

Брюс щёлкнул клавишей. Интерьер модуля метнулся из стороны в сторону. Вновь заискрилось перед глазами. И вновь моментально восстановилось.

На обзорном экране виднелась знакомая до слёз чечевица родной Базы.

На обед Вивьен опоздала. Стараясь побыстрее закончить реферат о возможности влияния пространственного прыжка на психику людей, затребованный НАСА, она просто пропустила урочное время. Лучше бы, конечно, было подготовить его после собственного участия в испытаниях, когда можно опереться на личный опыт, но начальство осталось непреклонным, и Тараоки пришлось в спешке, анализируя по горячим следам поведение вернувшихся из полёта, набрасывать основные моменты проведённых наблюдений. Ничего нового у своих друзей по команде она, естественно, не заметила, кроме одного, но немаловажного обстоятельства. Все испытатели после карантина неохотно шли на контакт с кем бы то ни было, даже с ней, казалось бы, самым близким человеком на Базе. Они вежливо улыбались, поддерживали разговор, шутили и, тем не менее, находились где-то по другую сторону невидимого барьера, вставшего непреодолимой стеной между ними, мгновенно преодолевшими пространство, и всеми остальными, такого деяния ещё не совершившими. Вивьен не знала точного ответа на вопрос о возникновении подобной ситуации и потому отметила в реферате несколько вероятных вариантов разрешения конфликта. Собственно, она и задержалась, пытаясь максимально беспристрастно сформулировать своё мнение о послеполётном образе действий товарищей по команде. Завершив работу, она записала её на диск и отнесла директору Штейнбергу для отправки на Землю. И только после этого двинулась в сторону «Харчевни».

Сие название, высокохудожественно намалёванное поверх входа в заведение общественного питания, где кормился весь состав Базы, было придумано русскими весельчаками из обслуживающего персонала. Они посчитали, что вывеска «Столовая» мало подходит для светлого, просторного, многоуровневого зала, к тому же мастерски оформленного дизайнерами проекта скорее под элитный клуб, нежели обычное функциональное место приёма пищи. Окрестить же «Рестораном» или «Кафе» столь прозаическое по своему назначению помещение, несмотря на ступеньки и невысокие барьеры, разделяющие площадки с изящными столиками и удобными креслами для посетителей, тоже рука не поднималась. Поэтому, особо не задумываясь, и приняли нынешнее обозначение, благо, сути оно не искажало и, вместе с тем, как считали парни из технической обслуги, создавало романтический настрой.

С испытателями, уже насытившимися, но от этого не ставшими более приветливыми, Тараоки столкнулась в дверях «Харчевни».

— Извини, Вивьен, — буркнул Джек Клеменс, — мы ждали тебя довольно долго. Увы, — он развёл руками.