Недалеко от Земли

— У меня нет такой информации, — обиженно сказал Бородин. — Вы не соизволили.

— Биологи в «пятёрку» зайца подсадили, — хихикнул кто-то из задних рядов, — в смысле — кошку-нелегала…

— Без билета…

— Для наблюдения за мышами…

— Кошка получилась виртуальной, и физики её не словили…

— Тихо! — Ли постучал костяшками пальцев по столу. — Прекратить балаган! — И когда волна веселья пошла на убыль, добавил. — Я не совсем понимаю, какое отношение кошка биологов имеет к нашим делам?

— Ну-у… — совсем потерялся Веня, — я подумал, что, может быть, обществу будет интересно узнать… и сопоставить, так сказать… в свете рассматриваемых обстоятельств…

— Да не тяни ты кота… — не выдержал Бородин.

— В смысле, кошку… — тут же подхватили из заднего ряда.

— Эмму…

Веня молча открывал и закрывал рот. Совсем как рыба, выброшенная на берег.

— А ну, хватит! — озверел Ли. — Остряки-приколисты! Своих идей нет, над чужими измываетесь! Дайте парню договорить! Потом и проявите остроумие. Для решения задачи, а не вхолостую. Ну! — он раздражённо обернулся к Лямкину. — Что с кошкой-то?

— Неадекватное поведение, — поправив сползающие очки, сипло выдавил Веня. — Во сне подманивает мышей.

И вот тут в зале повисла тишина. По мере сбивчивого вениного повествования выяснилось, что, проигнорировав тщательно спланированный график экспериментов по выявлению закономерностей поведения млекопитающих в режиме пространственного прыжка, группа молодых предприимчивых биологов подсадила в контейнер с белыми мышами (разумеется, в отдельную клетку) всеобщую любимицу Эмму, кошку в высшей степени благоразумную и флегматичную, имея целью выяснить, как пребывание за гранью четырёх измерений подействует на одно из самых загадочных и где-то даже мистических земных существ — «Кошки, ребята, они и в Древнем Египте гуляли сами по себе». Но перед стартом «пятёрки» флегматичная Эмма повела себя совершенно непристойно, всячески демонстрируя жгучее желание уйти в отказ от участия в историческом событии и проявляя при этом чудеса интуиции и изобретательности. С большим трудом строптивую избранницу судьбы всё ж таки отловили и запихали в клетку, не обращая внимания на протестующий мяв.

Через неделю после обработки результатов пятого запуска, когда совершенно отчётливо выяснилось, что никаких отклонений в поведении подопытных животных не проявляется, и когда биологи уже обречённо взялись за следующую серию наблюдений, Веня Лямкин по какой-то пустяковой причине заглянул в лабораторию в неурочное время. Сразу после полуночи по бортовому времени. То, что он увидел, повергло его в немое изумление. Эмма, свернувшись клубочком, мирно спала в своей клетке, а вокруг сидело одиннадцать абсолютно обдолбанных (другого слова Веня подобрать не смог) мышей. Молча и неподвижно. Похоже было, что даже глаза у них съехались к переносицам. Как им удалось выбраться из своих клеток, не выяснено до сих пор.

Остаток ночи Лямкин провёл в мучительных размышлениях, а утром, всклокоченный и невыспавшийся, оповестил о своих наблюдениях коллег. Именно тогда и припомнили странное поведение кошки перед стартом. «Ребята, — горячо говорил Веня, прижав кулаки к груди, — она же проинтуичила грядущие перемены в своих возможностях!»

Срочно затеяли серию замеров и опытов. И опять никаких отклонений ни у кошки, ни у мышей обнаружить не удалось. Правда, наблюдалось ещё два случая приманивания во время сна. В разное время суток и при разных обстоятельствах. Ни в какую, даже самую безумную теорию, подобные выходки не укладывались, поэтому биологи просто утаили добытую информацию. Пока. До получения более обнадёживающих результатов и разработки гипотезы, хоть как-то объясняющей необычные явления.

— Ай да Эмма! — крякнул кто-то, когда Веня закруглился и смущённо присел на краешек кресла.