Неделя на Манхэттене

Прежде я знала об американской тюрьме только по истории летчика Константина Ярошенко, выкранного в 2010 году в Либерии по обвинению в наркотрафике. Его подвергли пыткам и оставили в заключении без медицинской помощи. Почти всё, выпавшее на судьбу Ярошенко, делали в тюрьме контрразведки ЮАР с героем нашей книги «Испытание смертью», привезённой на Книжную ярмарку, но над Козловым измывались в конце семидесятых при апартеиде.

Не знаю, виноват ли Ярошенко, но даже если весь его самолёт был одним пакетом с наркотой, это не отменяет соблюдения его прав в тюрьме. Короче, мир в голове перевернулся, и надо было учиться с этим жить. Так что мы побрели вместе с «представителем русской мафии», по набережной в сторону «Миллениума» и заметили, что несколько полицейских обустраивают на пляжном песке свою передвижную железную будку.

– Готовятся к выпускному гулянью, – пояснил Лев, – У чёрных подростков и латиносов традиция устраивать здесь гулянья со стрельбой!

– Но брайтонские пишут в блогах, что в России сплошной криминал, а здесь царство божие? – удивилась я.

– Везде хорошо, где нас нет, – уклончиво ответил Лев.

Вернувшись в Москву, я открыла поисковик, и оттуда хлынули самые громкие истории Брайтона.

35-летний Леви Арон предложил подвезти незнакомого школьника, отвёз к себе, задушил полотенцем и разрубил на части. А на допросе развёл руками: «Всё произошло спонтанно». И отправился в тюрьму на 40 лет.

23-летний наркоман Максим Гельман, эмигрировавший с Украины, убил ножом отчима, отказавшую ему во внимании женщину и её мать. После этого угнал две машины, нанеся ножевые ранения водителям. На первой машине насмерть сбил пешехода, зашёл в метро и ударил ножом пассажира.

58-летний Николай Ракоша, бывший спецназовец, живший в Нью-Йорке на нелегальном положении, зарабатывал как разнорабочий. Выпив несколько бутылок водки в приступе эмигрантской тоски, Николай Ракоша зарезал свою 56-летнюю гражданскую жену и 28-летнюю дочь жены. Он сделал в этот день 20 звонков в Россию, хотя раньше почти не звонил туда, а женщин убивал в перерывах между звонками. Потом Ракоша поехал в аэропорт Кеннеди за билетом, а вечером улетел в Россию. Полиция США не объявила убийцу в международный розыск, и у нашего Интерпола не было оснований для ареста. Через несколько лет Ракошу нашли под Тулой и приговорили к 19 годам колонии.

42-летний ленинградский хирург Дмитрий Яковлев совершил серию убийств из корыстных побуждений. Он торговал вместе с супругой недвижимостью и убивал купивших её клиентов-эмигрантов, оставаясь владельцем и недвижимости и денег за неё. А после этого умело расчленял трупы и клал рядом маску вампира Дракулы. Он получил 30 лет тюрьмы.

76-летний эмигрант Дмитрий Каменев из ревности застрелил бывшую жену – 65-летнюю Аллу Каменеву.

Зурана Хортон – беременная мать 13 детей, погибла в результате стрельбы на территории школы. Получив шальную пулю, она пролежала на асфальте час – прохожие шли мимо, принимая её за наркоманку.

Над кофейней Starbucks парень захватил в заложники свою девушку, построив у двери баррикаду из дивана. Девушка сумела вызвать полицию, и после долгих переговоров её спасли, а парня застрелили. Мотив преступления – эмигрантская депрессия.

А на месте нашего поедания десерта в ресторанчике «Татьяна» в «День Бруклина-Квинса» открыли стрельбу два старшеклассника. Погибла проходящая мимо 16-летняя школьница, и были ранены четверо мужчин. Шальная пуля залетела даже в квартиру на шестом этаже, где пожилая женщина смотрела телевизор.

Как я уже писала, в 2012 году Бруклин лидировал по убийствам среди районов Нью-Йорка, в нём произошло 36 % убийств. И эксперты объясняли это доступностью огнестрела, помноженной на ностальгию и наркотики.

Миновав полицейских, готовившихся к «вооружённому» школьному празднику, мы уткнулись в смешную для российского глаза афишу: «Фестиваль у океана. Лёва Журбин и KONTRABAND». «…представляет уникальный музыкальный ремикс танго, клезмера, польки, салонной музыки, музыки к кинофильмам, цыганской музыки и джаза. Лёва Журбин признан „Нью-Йорк Таймс“ „ошеломялюще универсальный…и поразительно оригинальный музыкант“».

Я защелкала фотоаппаратом, чтобы запечатлеть этот лингвистический апокалипсис для московских друзей. Тем более что речь шла об одном из сыновей композитора Александра Журбина, безуспешно пытавшегося завоевывать Америку в течение 10 лет. Правда, его старший сын – скрипач Филипп Квинт достиг бóльших успехов, не играл «у океана на Брайтоне» и был номинирован на премию «Грэмми».

Впрочем, «ошеломляюще универсальный…и поразительно оригинальный» не предел здешней лингвистической помойки. Оформляя машину в лизинг, её «лизят». Приобретая микроволновку, зовут её «мокровей». В магазине просят: «Насласайте сырку граммчиков двести и взвесьте полпаунда колбаски».