Неделя на Манхэттене

Маршруты разных веток могут нелогично дублироваться, могут мистическим образом сворачивать или материализовываться по специальным дням. И если бы английский не был у мужа родным, в жизни бы не добрались до Южного Фери. Воскресенье опустошило офисы Уолл Стрита, и последние станции мы ехали в вагоне вместе с двумя пожилыми китаянками. Они возбуждённо фотографировали друг друга во всевозможных позах и щебетали высокими голосами, предвкушая счастье встречи со статуей Свободы.

Выйдя из метро, мы уткнулись в Бэттери-парк – небольшой для Москвы, но огромный для Нью-Йорка ухоженный кусок земли между Гудзоном и Уолл Стритом, лежащий живой прокладкой между нагромождением небоскрёбов и серой водой. Неуютная набережная, как и вчерашняя, выглядела жертвой экономии денег и вкуса, хотя приносила городу миллионы туристических долларов.

Туристов в Нью-Йорке больше, чем местного населения, в 2013 году город вышел на 5-е место по посещаемости иностранцами после Бангкока, Лондона, Парижа и Сингапура. Это принесло казне 18 000 000 долларов, ведь такому потоку можно показать, продать и скормить всё что угодно.

Бэттери-парк – экскурсионная точка Нью-Йорка № 1, как у нас Красная площадь. Именно сюда ступили с корабля башмаки первых колонизаторов. И потому здесь не иссякает людской поток, выходящий из автобусов, прогоняемый по достопримечательностям парка, сортируемый по паромам к статуе Свободы, выгружаемый из паромов и снова распихиваемый по автобусам.

Паромы шли один за одним, туристов загружали туда под завязку, они впритирку стояли на верхней палубе, а над ними висела чугунная предгрозовая туча. Было видно, сейчас не по-детски хлынет, и население верхней палубы рванёт на нижнюю, где и так битком. Но Голливуд зомбировал человечество статуей Свободы, возведя её в статус Колизея, Лувра, Острова Музеев, Венеции, Тадж Махала, храма Василия Блаженного и прочая.

Желающие прильнуть к ней найдутся даже во время ураганов, а 300 человек в день даже сумеют полюбоваться из бойниц в её причёске на унылые коробки Уолл Стрита. Москве, в отличие от Нью-Йорка, есть что показать туристам, но в отличие от Нью-Йорка она слаба в пиаре, и в 2013 году Москву посетило в 6 раз меньше туристов, чем Нью-Йорк.

Статую Свободы к столетнему юбилею Декларации независимости, как вы знаете, отлил француз – Фредерик Огюст Бартольди. Впрочем, сегодня, судя по опросам, о существовании Декларации независимости знает меньше 70 % населения США. А 99,9 % населения не подозревает, что её создатель Томас Джефферсон писал: «Государство – главный враг общества».

У русских для статуи Свободы купили 31 тонну самой дешёвой уральской меди. Конструкцию вокруг опорного столба, рассчитанную на ураганные ветра, разработал сам Густав Эйфель, а кантату «Свобода» к открытию памятника написал сам Шарль Гуно. И выбрав для проекта остров Бедлоуз-Айленд, Фредерик Огюст Бартольди потребовал переименовать его в Остров Свободы.

Команда из двадцати человек вручную создала силуэт из согнутых медных листов, и летом 1885 года 125 тонн «Свободы» были доставлены в Нью-Йорк в 214 ящиках. Когда со статуи сдернули покрывало цветов французского флага, Фредерик Огюст Бартольди прошептал: «Мечта моей жизни сбылась!»

Но медь была самой дешёвой и быстро позеленела, дав статуе прозвище «зелёной леди». Тем более что и самих американцев латиносы называли за цвет долларов «гринго». Потом позеленевшие листы стали отслаиваться и громыхать на ветру, а в семидесятые годы прошлого века начали отваливаться.

Общественность требовала у Белого дома денег на реконструкцию, но замена меди на бронзу была дорогой, и власти только залатали дырки. Все деньги в это время уходили на строительство другого символа страны – Всемирного торгового центра, в который вбухали 1 500 000 000 долларов.

Симметричный статуе Свободы российский символ – Медный всадник – воздвигнут ста годами раньше французом Этьеном Фальконе. Но если статуя Свободы – спящая царевна, которая никогда не проснется от поцелуя; то Петр – сверхбодрый государь, разбудивший страну.

На статуе Свободы выгравированы стихи Эммы Лазарус, призывающей отдать Америке всех отверженных, бездомных, гонимых Европой, и обещающей осветить их жизнь факелом. Точнее – неосвоенными землями, отсутствием религиозных строгостей и феодальных рамок. А Петр, впрягшись бурлаком в медвежий угол Руси, наоборот, тащил его в сторону освоенных европейских земель, европейских религиозных строгостей и феодальных рамок.

При этом статуя Свободы выхолощена как американская жизнь, а Петр горяч, безумен и мчит в Европу на вздыбившемся коне, сидя вместо седла на медвежьей шкуре. Статуя Свободы принимает бежавших через открытую европейскую дверь; а Петр ломится со всем своим народонаселением в закрытое европейское окно.

И оба памятника ориентированы на Старый Свет как центр мироздания, чтобы со временем перетягивать этот центр мироздания друг с друга как одеяло, невзирая на то, что колонист изо всех сил обесценил и разрушил Европу в себе, а русский пытался напялить её на себя, да не влезла.