«Василиса Прекрасная» – не единственная волшебная история, которая отражает представления древних о кукле как помощнике и заместителе человека. В русской народной сказке
Спрятали куколки девушку под землю с помощью своих заклинаний. К слову, кукуют они неспроста: славяне считали, что куклы говорят не на человеческом языке, а на кукушкином – эту птицу связывали с миром мёртвых.[475]
Похожие мотивы с игрушками-помощниками и заместителями звучат в сказках «Царевна в подземной царстве»,[476]
В неаполитанской сказке «Маленькая рабыня» тряпичная игрушка помогает девочке так же, как наша кукла – Василисе. Однако тамошняя обездоленная героиня отличается от славянской робкой девочки весьма горячим характером:
«Посадив перед собой тряпичную куклу, начала жаловаться ей, будто живой. Но, видя, что кукла не отвечает, Лиза наточила нож и сказала:
– Смотри, если не ответишь, я тебя проткну!
И кукла, постепенно надуваясь как мыльный пузырь, ответила:
– Да я тебя прекрасно слышу![479]
Много удивительных сказок о куклах существует на земле. Эти маленькие фигурки и статуэтки неотделимы от жизни людей, ведь в их образ человек вложил свою душу. От самодельных домашних богов до расписных красавиц на витринах куклы прошли путь длиною не в одно тысячелетие. Конечно, сегодня никто не поклоняется им и не просит их о защите, а девочки не шьют «тряпичных барынь», чтобы удачно выйти замуж. Однако кукла, несмотря ни на что, остаётся верным другом и помощником ребёнка. Она по-прежнему участвует во взрослении девочек, готовит их к жизни в этом мире, пусть даже сильно изменившемся за сотни лет, но всё равно в чём-то неизменном.
Женские дома
Когда мы разговаривали о мужских домах первобытного общества, думаю, многие задумались: а существовал ли подобный женский институт и, если он был, то какие сказки об этом дошли до нас?
Жизнь женских сообществ всегда была труднодоступна для этнологов. Представительницы прекрасного пола тщательно скрывали свои таинства, как следствие этого – мы располагаем весьма скудным и поверхностным материалом. Однако такие организации существовали. Как и дома лесных братьев, женские были связаны с возрастной инициацией, причём коллектив «сестриц», проживающих в одном жилище, включал в себя все четыре возраста: девочка, девушка, женщина, старуха. Каждая участница проходила посвящение под руководством более взрослой и опытной женщины, что способствовало сплочённости сестринского союза и передачи практических знаний и общих ценностей от старших к младшим.
Главным признаком того, что девочка была готова к первому посвящению, древние считали менструацию. С этого момента взрослеющая дочь отделялась от матери и уходила жить во временный лагерь, обособленный от общины. Там ей следовало соблюдать ряд табу: носить только белые одежды, питаться исключительно белыми продуктами, не появляться на солнце, ибо женщина была магически связана с Луной. В этот период девочка-подросток начинала соприкасаться с магией всего своего женского рода: она разучивала ритуальные песни и танцы, осваивала ремёсла, специфические для своего пола, в первую очередь прядение и ткачество, которые имели важную символику. Девушка, работающая за прялкой или ткацким станком, уподоблялась, в глазах древних, Луне, которая «прядёт» нить Времени и «ткёт» человеческие жизни. Во многих культурах богини судьбы являлись прядильщицами.[480]
Оккультная связь между женщиной и её ремеслом отражает первобытное представление о девушке как о созидательнице мира. Известно, что у разных народов, когда время изоляции заканчивалось, подружки продолжали встречаться в доме какой-нибудь старой женщины, чтобы совместно рукодельничать.[481]
Эта традиция дожила вплоть до начала ХХ века. Вспомните русских крестьянок на посиделках. Они собирались в избе пожилой женщины, чтобы прясть всю ночь, повторяя то, что делали их предшественницы тысячи лет назад.