Недеццкие сказки для перешкольного возраста

— Ну вот, — расстроился Вакула, — теперь точно не узнаем, где черевички взять.

— Да на кой тебе те сапожки? Ты ж вроде бы выпрашивал одну пару.

— Да понимаешь, — замялся Вакула. — Со свадьбы-то не один годок прошел.

— Сшорхала, что ль? — засмеялся Балда.

— Да не.

— А чего тогда?

— Чувства у нас притупились… — отводя взгляд, сообщил Вакула.

— И?

— Ну, сапоги теперь надо…

— Да что я из тебя по одному словечку вытягиваю-то?

— А, так его раз так! — махнул рукой Вакула и принялся рассказывать: — Проела мне плешь моя Оксана. Мол, близость у нас не та, остываю я, мол, к ней. А как тут не остыть? Ты пойди-ка, помаши кувалдой, да меха горна покачай. Но не хочет ненаглядная слышать. На свой счет всё принимает. А тут у Солохи книжку углядела срамную, в которой повествуется, как через это самое… ну того…

— Через поебаться? — простодушно подсказал Балда.

— Ну, да. Вот через разнообразие в этом самом огонёк страсти снова разжечь.

— А сапоги то-тут причём? — не понял Балда.

— Ну дык наряд такой.

— Она их на себя надеть собирается?

Вакула кивнул.

— И чего помимо сапог ей надобно? Долго мы на чертей под церквями охотиться будем?

— Ну… — по интонациям Вакулы и тому, как он прячет в пол глаза, было понятно, что от обсуждаемой темы парню не по себе. — Плетку я ей кожаную, как она просила, сплёл. А больше ничего и не надо.

— Во дела! Чего только люди не придумают, чтоб по-человечески не ебстись-то! Истину говорю тебе, Вакула, ведьма твоя Оксана. Нормальная баба сапоги с дьявольской ноги надеть не решилась бы, а эта, наоборот, кроме них надевать ничего не собирается! — изумился Балда. Затем, посерьезнев, предложил Вакуле: — Так может я лучше Оксане твоей щелбана дам, дурь из неё выбью?

— Не можно, — тоскливо проговорил Вакула. — Люблю я её.

— Ой, чувствую я, приведут тебя бабские затеи к печальной участи.

— Мало половин, мало-мало половин! — бодро начал пришедший в себя демон, но Балда, не отвлекаясь от разговора, отпустил ему очередной щелбан и адское порождение вновь утухло.

Его напарник почесал затылок, обошел красную, усеянную шипами разной величины тушу и спросил, показывая характерный жест пальцем вдоль шеи:

— Может, мы этот камень вместе с головой на поверхность поднимем?

— Да он же твёрдый, как кирпич. Чем её от тела отделять?

— А камешек, говоришь, не отколупывается?

— Бесполезно, — махнул рукой Балда, — намертво в череп врос.

— Ну так и на кой он тебе вообще нужен? Мы вообще-то за черевичками сюда полезли, а не за камнем.

— И черевички поищем. Но камешек из башки у этого дурня сколупнуть всё ж таки хотелось бы. Уж больно красивая вещица.

Слушая беззлобный диалог напарников, Кащей так увлекся, что не заметил усиливающегося запаха серы. Точнее, заметил, но было уже поздно. Реальность стала трескаться, будто яичная скорлупа и в образовывающиеся огненные расщелины посыпались черти. А спеленатый по рукам и ногам красный гигант жизнерадостно сообщил:

— Я открываю мир других! — и снова запел: — Мало половин, мало-мало половин…

Теперь слова мотивчика звучали, словно издевательски-угрожающий намёк, под который и завязалось побоище.

Поначалу дело у парочки шло споро, и визжащие противными голосами черти, разлетаясь в разные стороны и ударяясь оземь, рассыпались дымными облачками пыли. Но на смену развоплощенным тварям из пышущих жаром щелей в пространстве, лезли новые. Количество мелких бесов не уменьшалось. И когда черти стали наседать совсем плотно, а Вакула, отбиваясь от них, матом спрашивать сам себя «зачем ему такая Оксана?», Кащей с криком:

— Держитесь, мужики! — выскочил из своего укрытия.

— Коша! — радостно воскликнул Балда, раздавая щелбаны налево и направо. — Пришел в себя!?

Кащей не ответил, но метнулся к пышущему жаром разлому реальности, доставая на ходу медный медальон с вычурным узором и вынимая из ворота куртки заветную иглу.

— Куда ты?! — закричал на него Балда. — Помогай давай!

— Я и помогаю, — огрызнулся Бессмертный, прикасаясь к одному из ответвлений разлома медальоном и начиная выписывать вокруг узоры иглой. Разлом в месте Кащеевых манипуляций затягивался.

— ТЫ!!? — заорал связанный демон. — ОПЯТЬ?!

— Не опять, а снова, — не отвлекаясь от своего занятия, парировал Кащей.

Балда и Вакула, не забывая раздавать щелбаны и крестить набегающих бесов, удивленно выпучив глаза, следили за развивающимся между Кащеем и демоном диалогом.

— Опять всё портишь!

— Не порчу, а исправляю, — возразил Бессмертный, начиная сращивать следующий разлом.

Когда все дыры в реальность были закрыты, черти превращены в пыль, а связанный красный демон охрип от извергаемых проклятий, Кащей спрятал медальон, прикрепил иглу к вороту камзола и обратился к Вакуле с Балдой:

— Парни, мне кажется, я знаю, как решить обе ваши проблемы.

— Погоди, а откуда ты знаешь этого? — кивнул Вакула на связанного демона.

— Конкурирующая с Аидом фирма, — пожал Бессмертный плечами. — Недобросовестной рекламой умерших в свою версию ада переманивал.

— Вот те раз! — удивился Вакула. — Ад, значит, не один?