Недолюбленные дети. Записки психолога

Слабо развитое воображение, отчуждение от собственных ощущений и переживаний окружающих, слабая способность к рефлексии приводят к замешательству, чувству неловкости, когда не можешь объяснить, подобрать характеристику своему состоянию.

Чтобы ребенок в результате этого непонимания не погружался в агрессию, мы всегда работаем с таблицей чувств. Но даже названия чувств порой не помогают, и надо объяснять ребенку, что такое досада, безмятежность, отчаяние.

• Глубокая экзистенциальная вина и стыд за то, что «не смог продержаться, вытерпеть», «не смогла противостоять», «не смогли защитить», «не смогли так жить».

Что делать с пожирающим чувством вины, с самообвинениями? Ответственность за поступки любимого, хоть и неправого взрослого, за собственное бессилие в этой ситуации ребенок берет на себя. Годами живет, ощущая себя себя «плохим», не сумевшим справиться, удержаться в семье, исправить родителей, неспособным помочь им.

«В данный момент я чувствую грусть, переживаю. Я очень сильно хочу домой или хотя бы просто увидеть маму. В жизни я совершил одну очень большую ошибку. Из-за которой сейчас расплачиваюсь (променял семью на друзей). Спасибо вам большое за то, что вы помогаете нам разобраться в себе и понять, что такое жизнь».

(Отрывок из письма парня 14 лет.)

• Неразвитость воображения.

Слово «воображение» кажется совсем неуместным в отношении этих детей. Большая их часть пишет с колоссальным количеством ошибок, смешивая два языка – русский и украинский[1]. Даже в старших классах можно встретить детей, умеющих читать на уровне детского сада. Порой самые простые вопросы приходится решать на пальцах, повторяя и объясняя не одному ребенку, а целому классу учащихся. Простые попытки представить что-то вызывают панику и желание убежать.

Мы работали с красочными кляксами, и детям нужно было подумать, на что похоже пятно, попробовать дорисовать, досоздать образ. Эта задача для многих оказалась непосильной. Собственная несостоятельность у большинства детей вызывает агрессию, а не творческий полет.

Можно ли здесь говорить об отсутствии воображения? Думаю, оно находится в зачаточном состоянии и только при долгом, продолжительном ухаживании, взращивании в постоянном тепле и творческом поиске, в сопричастности небезразличных взрослых может позволить ребенку увидеть в кляксе цветок, сочинить сказку о друге или придумать себе самому карнавальный костюм.

Это в случае раннего вмешательства. Чем больше возраст и меньше творчества вокруг, тем дальше и дальше ребенок уходит от возможности видеть мир и себя в нем в разных красках и вариациях.

• Жизнь ребенка и педагога – совместное «выживание».

К Никите пришли родители. Оба – лишенные родительских прав, неработающие алкоголики, живут в паре кварталов от нашего интерната, в котором второй год воспитывается их сын. Папа с мамой уходят в продолжительные запои, избивают друг друга, воруют, попадают в милицию, выходят и снова начинают все заново. Отработанный сценарий, не предполагающий изменений. Таких семей сотни, как и сирот при живых родственниках. Каким-то чудом отец вспоминает о ребенке. Обычно папа приходит раз в год, в день рождения ребенка или на Новый год.

Папа приносит в подарок большой пакет кукурузных палочек… и больше ничего. Просто! Самый дешевый и самый большой в зрительном восприятии подарок. И знаете, что происходит? Этот маленький человек в один момент становится самым-самым счастливым ребенком в мире! Самым счастливым и самым богатым. Ему ничего больше не нужно! И никто не нужен. И жизнь сейчас кажется ему замечательной! Каждому встречному в коридоре он будет тыкать в лицо этот пакет и хвастаться: «Папа приехал!». А педагоги смотрят на это счастливое прыгающее божье создание и радуются за него. Радуются сквозь слезы…

Сказать, что сотрудники школы живут своей работой, – ничего не сказать. Я отмечаю глубину травм наших воспитанников, глубину их переживаний. Отмечаю, что работники интерната становятся спасением для детей, а сами порой – психологической жертвой их трагедий, психологическим объектом для переноса. Заменяя родительские фигуры, они психологически, морально травмируются детской действительностью и часто не могут отследить свои собственные чувства. Они теряются в сливающихся переживаниях.