Недолюбленные дети. Записки психолога

На первых групповых встречах обратной связи почти не было. Дети молчали, и я понимала почему. Не могла требовать и даже ждать. Хотя очень этого хотелось. Когда встречалась с их отсутствующими, равнодушными, апатичными взглядами, порой чувствовала бесполезность своей работы. Было ощущение бессмысленной схватки с океанской волной, размеры которой невозможно представить и осознать. И хотя я понимала, что «всем не поможешь» и не каждый помощи просит, их пустые взгляды удручали…

Меня охватило уныние. Тогда помогла мудрая мама.

– Доця! Я понимаю, что трудно, что все кажется бесполезным и пустым. Но если хоть один-единственный ребенок хоть когда-нибудь вспомнит хоть одно твое слово или просмотренный фильм и свои переживания, если это воспоминание поможет ему – значит, все уже не зря. Продолжай с любовью делать то, что чувствуешь необходимым именно в этот момент. Будь рядом с теми, кому это нужно сейчас. Ничего не жди!

Я не представляла, что значит моя работа, но знала – я не зря здесь и это нужно в первую очередь мне. И это не просто интернат. Именно о нем я рассказывала сыну, именно сюда мы с мужем привозили конфеты и печенье, сюда мой взрослеющий ребенок передавал свои игрушки. В медицинском блоке живет лошадка, подаренная моей бабушкой своему единственному правнуку, а из соседнего кабинета в свой я перенесла большого розового слона с крестин сына. Так строился маленький любящий и комфортный дом внутри большого сиротского дома.

В поиске любви для себя я пришла в этот дом, маленькие жители которого страстно желали этого же чувства. Ищущие встретились. Вместе мы учились входить в состояние любви, рождаемое в общем проживании болезненной пустоты, находили внутри себя тот источник жизни, который уже никому не позволим заглушить!

1. Друг

Иду по коридору. Стоит мальчик, который «живет сам по себе» – ходит где хочет, делает что хочет, говорит все что думает. Иногда нелепость и простота его вопросов ставят взрослых в тупик: кажется, он вообще не думает – делает то, что чувствует.

Может просто встать и уйти с урока. И тогда вся школа оживает в поисках пропавшего: «Где Ан-то-нов?!».

Самое удивительное – это таинственные появления Антонова в моменты проверок, приездов гостей, особенно важных. Он выныривает из ниоткуда и в никуда пропадает. В самых неожиданных местах и в самое неподходящее время появляется перед тобой: «А что вы тут делаете? А вы чай пьете? И я хочу! Меня угостите? А что у вас еще есть? Вы можете мне что-нибудь подарить? А я к директору, наверное, схожу…».

Никто не может усадить его на уроке, заинтересовать чем-то. У взрослых не хватает на него сил, терпения, времени. С такими детьми сложно, в оправдание всегда находятся диагноз и, конечно, крылатая фраза «Гены, что вы хотите?!». Он особенный, а для таких детей нет ни программы занятий, ни отдельных педагогов, ни возможностей в общеобразовательной школе. Это мучение для всех.

Мы с Антоновым стояли разговаривали, подошла учительница, стала рассказывать мне, какой он «хороший»: на уроках не работает, болтает, всем мешает, самовольно уходит.

Он стал плакать, закрывая глаза. Создалось впечатление, что хочет спрятаться. Присел на корточки, попытался закрыться, обхватив голову руками.

– Ты помнишь, что вчера был мой день рождения? – спросила я.

– Да.

– Нарисуй, пожалуйста, мне в подарок рисунок. А после урока приходи ко мне в кабинет, покажешь. Хорошо?

– У меня нет листика и ручки.

– Учитель даст тебе все, только ты сиди тихонько и не мешай детям.

После урока он пришел с моим портретом. Мы сидели за столом, я попросила его нарисовать самого себя, но рука малыша рисовала маму.

– Ты можешь помочь ей забрать меня отсюда? Я хочу к маме…

Он рисовал и рассказывал о маме. Не знаю, выдуманы эти красивые истории или они настоящие, но слезки блестели на его глазах. Рисунок-подарок для мамы нарисован, письмо под диктовку написано. В тот момент меня пронзила мысль: «Ведь я ничего не знаю о нем! Вдруг мама умерла?». Сама себе сказала, что узнаю историю ребенка и будем решать вопросы по ходу.

Я сфотографировала малыша для мамы, он улыбался. Это была странная улыбка, когда выходит наружу внутренняя потребность в любви и одновременно возникает привычная маска («Улыбайтесь, чтобы понравиться!»), похожая на оскал загнанного в угол дикого зверька.

Он очень переживал, как бы письмо не пропало, пока будут печататься фотографии. Мы положили его около иконы.

– Смотри: иконка, свеча, твое письмо, рисунок. Боженька и Ангелы все будут беречь, не волнуйся!

Он внимательно все рассмотрел, отошел на пару шагов, снова посмотрел и немного успокоился. Все наши действия решили пока сохранить в секрете.