Недолюбленные дети. Записки психолога

Господи! Я прижала его к себе. Наверное, мне нужно было спрятать лицо, чтоб он не увидел моих слез. Я каждый день видела его красоту, любовалась им, но ни разу не сказала ему об этом. Я признавала его достоинства как привычный факт, отмечаемый и принимаемый. Мне думалось, что я делилась с ним своими переживаниями, а оказалось, это был только мой внутренний монолог. Мне стало стыдно.

У нас нет привычки говорить хорошее, оно кажется само собой разумеющимся, вот замечание сделать – другое дело… А ведь так важно говорить друг другу добрые слова! Они могут сотворить чудо.

3. Молитва

Я молиться точно не умею… Молитв не знаю… Так, сам молюсь…

Он сидел напротив меня, перебирал руками, спрятанными под столом. Пытался удержать взгляд на пальцах, выплясывающих нервную чечетку. Потом поднимал голову и всматривался в мои глаза так, будто бы там должен был появиться ответ на терзающий его вопрос.

– Заберет меня мама, как вы думаете?

Он мал, он даже не подросток. Скоро ему исполнится восемь лет. Из них пять лет он не живет, а пребывает в мучительном ожидании.

Эти пять лет наполненной и счастливой жизни, возможность их быть такими украла у него собственная мать, попав в места лишения свободы. Отняла кусок жизни у него и у себя – у них. Она в тюрьме, он тоже. Расписания дней у них одинаковые: сон, еда, прогулка, медицинский осмотр, уборка территории, свободное время, у нее работа, у него учеба. Два закрытых государственных учреждения – детское и взрослое. Первый вопрос – один на двоих: кто быстрее выйдет, станет свободным? Второй: будут ли они снова вместе?

Каково это – жить в постоянном ожидании, надеяться и страшно бояться?

Ему повезло, как он думает. Мама не забыла его, пишет письма ему и своей матери – его бабушке. А мальчик каждую минуту жаждет слышать голос мамы, мечтает, что она приедет за ним. Ведь она обещала.

Многие воспитатели хотели бы, чтобы он был усыновлен, – родители нашлись бы быстро. Но в школе знают, что мама настроена решительно и планирует сына забрать, только нужно время, нужно ждать. Ее мальчик растет прилежным, смышленым, активным – просто замечательным. Наверное, присутствие надежды дает ему силы выстаивать перед нехорошими интернатскими и жизненными соблазнами, да и устрашения от бабушки и других взрослых, с одной стороны, пугают: «мама себе плохого сына не заберет», а с другой стороны, дают стимул не «плохеть», учиться, трудиться не покладая рук. Иногда кажется, что он хочет научиться всему и сразу, что он готовится к неизвестному будущему и хочет быть застрахован от любой возможной неожиданности.

– Уборка? Я могу! – Дерево выкорчевать? Я справлюсь. – Уроки учить? Я готов. – В магазин идти? Деньги я считать умею. – На стол накрыть?.. Я все сделаю, мама!

Он авторитет в классе, на него можно положиться, ему доверяют, ему верят. Он отличный парень. Симпатяга во всех смыслах, пример для подражания и умиления. Да, такое бывает!

Что бы с ним ни происходило, он все переносит на маму и их совместную жизнь: что бы она сейчас сказала, как бы на него посмотрела, как бы себя повела?

Кажется, он всматривается в женщин и отыскивает самое важное, что должно быть у его мамы. Он собирает женский образ, строит новый мамин мир. Не помня деталей, запахов, цветов, неосознанно конструирует идеальный образ любимой мамы, но также подсознательно понимает, что рисунок складывается не вполне реальный. Время стирает образ мамы, а сохранение эмоционального портрета отнимает слишком много сил и энергии. Когда долгие годы не получаешь подпитки, живешь только надеждой, отдаешь, почти ничего не получая взамен, пустота и страх начинают заполнять все, влиять на мысли, настроение и действия.

В финальный период ожидания напряжение и колоссальная тревога взяли вверх над парнем и вырвались наружу: начались драки.

Я в его группе, о чем-то прошу детей. Кто-то не услышал мою просьбу. Он сперва просит, а уже через секунду начинается месиво. Ярость, злость, ненависть, какие еще подобрать слова? Разнять детей одному взрослому становится невозможно.

Он задыхается, но сразу же извиняется с криками оправдания и негодования:

– Инна Сергеевна, он должен был сделать то, что вы сказали!

Ему трудно быть собой, сдерживать себя. Трудно принимать себя такого. Донести до взрослых, что парень не портится, а просто накал переживаний срывает крышку с котла терпения, тоже нелегко.

Он страстно хочет все понять про себя и про маму, про их будущую жизнь. Он хочет быть готовым к новому и волнуется о маме, готова ли к этому она?

Тяжелый вздох мальчика заполнил кабинет. Повисла тишина.