Недошутка

  Прямо посреди изгороди воткнулось черное радио еще советских времен, и оттуда послышалась другая песня, но исполняемая снова Настей – старая «Телефонная книжка»⁷. И на пронзительной строчке «Почему же так долго, так долго ты мне не звонил» ему наконец удалось добраться до верха изгороди. Внизу виднелась плотная лесная чаща, а дальше за ней извивалась тонкая речка. Алекс прыгнул вниз, рассчитывая на мягкость почвы, однако против ожиданий внизу встретила не ковер из листвы на земле, а холодная вода. Речка как-то умудрилась переместиться ближе, под самую изгородь, пока он летел вниз. И вода тугим потоком снова полилась в его нос и рот, заливая горло. Ноги свело судорогой, и он никак не мог ни вдохнуть, ни откашляться. Мог только попытаться открыть глаза, однако увиденное не обрадовало – через кривое зеркало водной толщи было различимо, как какой-то крепкий парень в синей униформе поднял руку с револьвером и прицелился Филу в грудь. Алекс судорожно заболтал руками и ногами в воде, но это было не синхронно и потому по-прежнему не получалось всплыть. Сквозь панику и страх он всё-таки вспомнил выход: нужно расслабиться, опуститься на дно и оттолкнуться от него – тогда вода сама вынесет. Расслабиться было самым тяжёлым. И тут из глубин речки, или, может, из его памяти донесся слабый всплеск дивного Настиного голоса: «А мне казалось, не настал мой час…», и на секунду-другую окунул его в прошлое.

Алекс представил, как Настя поёт в микрофон, как сдержанно улыбается и отдает поклон. Он обхватил себя руками, опустился на неглубокое илистое дно и, со всей силы от него оттолкнувшись, стал подниматься к берегу.

Раймс перевел свой «Смит-энд-вессон» теперь на Фила, но в этом не было особой нужды – тот и так проигрывал всухую.

– И что тебе не жилось, если у тебя было все? – бросил Генти, безнадежно усиливая хватку. – Тупые мажоры.

Да, умирание от удушения довольно мучительно, теперь Фил в этом убедился на собственной шкуре. И когда легкие вспыхнули, как сверхновая, раздалось завывание сирены. Генти вздрогнул и машинально ослабил хватку. Фил жадно вздохнул, и смертный страх немного отступил. Взамен на его месте занялся проблеск необоснованной надежды.

– Что, думаешь, он? – спросил Генти, тяжело дыша, как будто это его душили. И тоже оглянулся на кровать, но Алекс лежал по-прежнему без движения. Разве что его рот, кажется, был открыт шире обычного, будто в беззвучном крике, но тут Фил мог ошибаться – перед глазами уже плясали чёрные кляксы. – Но упс, ложная тревога. Похоже, ему все еще снится война, – Генти возобновил хватку.

Когда Алекс наконец вынырнул из речки, тело вдруг перестало ему повиноваться. Прекратило вообще выполнять команды, будто объявило забастовку, и закаменело как изваяние. Теперь его слушался только один большой палец на руке, и Алекс продолжал отчаянно жать на кнопку, потому что это было единственное, что он мог сейчас сделать.

  Когда сирена заголосила во второй раз, Генти поднял голову и увидел, что это Алекс жмет одним пальцем на «красную кнопку» на постели и смотрит на него вполне осознанно и даже красноречиво. От такого зрелища Генти, отвлекшись, совсем разжал руки. И на сей раз Фил не медлил. Он уже глотнул воздуха и теперь, хотя перед глазами еще плясали звёзды, за несколько подаренных мгновений успел вскочить на ноги, схватить тяжёлую деревянную табуретку, на которой сиживал и сам, и опустить со всего отчаяния на затылок Генти.

Однако и всей его силы не хватило, чтобы отключить Генти.

– Стреляй в мажора! – крикнул он Раймсу, оказавшись на полу, но Раймс не выстрелил. А когда через несколько секунд в палату ворвались по вызову медсестра Долорес и Маленький Джон с электрошокером, поднял руки и даже дал себя отрубить.

Глава

 Генти до последнего поддерживали какие-то шишки, даже адвокат у него был не абы какой, а дорогостоящий, но Фил тоже попросил у отца поднажать, и Генти всё-таки дали 15 лет без права досрочного освобождения. Отец, пусть и не особенно любил беседы, почти никогда не отказывал в такого рода поддержке.

– Напомни-ка, – сказал Алекс, – зачем мы туда идем? – Он исходил уже десятки кастингов и по большому счету не особенно верил в успех еще одного.

– Я договорился с Камиллой о просмотре. – Было уже 5 мая, но ранее в расписании Камиллы просто не находилось свободных часов. – Я же говорил, что она давняя знакомая моего отца? Она не отказала.

– Только я все равно не попрошу у брата часы обратно, – предупредил Алекс, – они теперь принадлежат ему.

– Само собой, – кивнул Фил. После "дуэли" с Генти его голос стал на четверть тона глуше и еще осталась красная бороздка, так что первое время приходилось сниматься в рубашке с воротничками, но потом она рассосалась.