Недостающее звено

Там меня уже встретила вахтерша, она была в крайне раздраженном состоянии. Похоже, «нашенские» хорошо опохмелились и сейчас развлекались тем, что отрубленной медвежьей лапой гоняли по разным углам буфетчицу, которую, как сказала бабушка, щупали за филейные части. Буфетчица истошно орала. Где-то в дальнем углу дети, одетые, гурьбой толкались в своем малом зале, не зная, что им делать. Я им сказал переодеваться, и сам пошел их готовить. Дети радостно бегали по залу и исполняли все, о чем я их просил, пытаясь даже в мелочах быть послушными и исполнительными. Мне казалось, что нет плохих детей и двоечников. Они будут такими, если им не интересно рядом со взрослыми. Если у вас есть, что им отдать, то они обязательно это возьмут с благодарностью. Но это, конечно, если есть, что отдать. А сегодня в Доме пионеров первая тренировка, я даже мысли не допускал, что может что-то не получиться. Мне очень хотелось побежать и позвонить Марии Федоровне, но я воздержался. Не хотелось никого отвлекать, надо было выждать еще время. И так, наверное, было справедливо. Мальчишки в парах увлеченно играли в пятнашки ладошками, по свистку менялись партнерами, и даже самые маленькие пыхтели и старались делать лица строгими и по-настоящему мужскими. Точно такими мы и были с Барабанщиком 5 лет назад. Только вот он ушел в другую пьесу, а я остался в этой.

Сегодняшняя передовица местной газеты известила о предстоящей работе передовой молодежи города по восстановлению исторической памяти о сотрудничестве союзников в период войны на территории нашего района. Закончилось это словоблудие все тем же «Никто не забыт, ничто не забыто». В большой зал я сегодня не пошел и на ринг не вышел, оставил все пространство «нашенским», у них, похоже, были свои внутренние разборки. Из зала неслись рев и маты. Я отпустил мальчишек и немножко позанимался физикой, а когда заходил за гантелями, увидел такую картинку: двое на ринге стояли в партере и кидались друг на друга. Как в народе говорят, «письками мерялись». Я закончил и пошел под горячую воду. Буфетчица стояла за стойкой, красная и растрепанная. Она, явно с душой, предложила мне газированный напиток, я отказался и, похоже, зря: чая, я понял, не будет, так как бабушка что-то усиленно строчила, это явно была докладная наверх.

Будильник прозвенел согласно выданному с вечера заданию. Утро просачивалось сквозь низкие облака. На улице еще потеплело. В конце сентября так бывало, но это было знаком того, что вот-вот придут холода, напористые и надолго. Сегодня вторник, день недели между понедельником и средой. Согласно международному стандарту – это второй день недели, хотя в некоторых традициях он считается третьим. В античной культуре вторник посвящался богу войны Марсу у римлян и Аресу у греков. Но мой сегодняшний вторник обещал быть мирным, и два последних дня я не собирался нагружаться. Буду обходиться только пробежкой и легкой разминкой.

Сегодня даже в курятнике было мирно. Я вышел на пробежку очень поздно, и она совпала с общим продвижением учеников в школу. Они шли учиться в сереньких пальтишках и сереньких шапочках, и с серыми же мешочками, в которых были сандалики для сменки. Детей было много. Первоклашек еще вели за ручку, бывало даже гуськом, по четверо. Видимо, взрослые в бараках водили детей по очереди. Сразу была заметна разница между первыми классами и четвертыми. Я между ними и петлял до школы, пока они не свернули к тому порогу, который когда-то перейдут окончательно. А дворовый забор все так и висел в воздухе, но он не портил ландшафт.

Я сегодня несколько изменил маршрут с целью заскочить в нашу участковую баню, уточниться с расписанием. Одноэтажное строение было оштукатурено и побелено, как важный социальный фактор. Но со временем от влажных испарений стены забугрились и частично отвалились. Они такими были еще тогда, когда я пацаном бегал сюда мыться или подстригаться. А когда малой был совсем, то и просто мамка меня водила по женским дням мыть. Сегодня, к моей радости, день был мужской, и работать она начинала с 14 часов, что меня тоже устраивало. Рядом с входной дверью было открытое окошко парикмахерской. Может быть, она тоже еще не работала, но оттуда громко рвалась музыкальная композиция 1964-го года под названием «Апачи», и я побежал дальше, как безлошадный индеец по Большому каньону. И пробежал почти всю дистанцию.

Уже на подъеме к Дворцу спорта, на мостике через малую «Нефтянку» присел на корточки, шнурок завязать на ботинке, и вдруг краем глаза увидел в прозрачной холодной воде, вроде как, в тень от мостика метнулась маленькая рыбка. Я еще постоял, надеясь, что это повторится, но миражи повторяются редко, особенно в одном и том же месте, а детские грезы – это всегда миражи, и, наверное, это справедливо.