Недостающее звено

И скоро водитель штабного УАЗика меня, как дембеля, довез до железнодорожного вокзала, опять до того же. Теперь я поеду на электричке, на которой тоже ни разу не ездил. Время в пути – 2 часа. Утро было теплое, народу в электричке много, но люди постоянно обновлялись, одни заходили, другие выходили. Все происходило прямо как в нашем городском автобусе, но он всегда гремел и скрипел, а электричка свистела и тормозила. Мне было интересно смотреть в окно, а мысли были далеко. Я ехал поступать учиться, чтобы как-то осмыслить жизнь вокруг себя. Получалось, что я начинал все сначала.

Украшенные буйной зеленью сопки стали редеть, и в просветах между ними угадывалась равнина, которая как-то плавно переходила в воду. Понятно, что это был залив, вода в нем была ровной и спокойной. В воде преобладали краски голубые, а не серые и холодные, как в нашем море. По берегам стояли полуголые люди, они купались, хотя еще и не было полудня. Судя по деревьям и кустам, которые стояли неподвижно, ветра не было, и пекло. Самая погода для парадной формы и кирзовых сапог, но пьеса продолжалась, и до занавеса еще далеко.

Наконец электричка припарковалась в своей конечной точке, о чем объявил машинист. Я вышел на перрон и вместе со всеми поднялся на вокзал, построенный в псевдорусском стиле, с башенками, шатрами и колоннами. Но как ни странно, внутри он был расписан опять теми же самыми людьми будущего с квадратными лицами, красными флагами и серпами и молотами на груди. Какой-то непонятный негатив «псевдорусскоссти». Но все бы ничего, только на привокзальной площади стоял огромный памятник вождю того же самого пролетариата, а рядом с ним, на торцевой стене громадного здания, громадными же буквами прописью было написано его изречение: «Владивосток далеко, но ведь это город-то нашенский», и снизу подпись – «Ульянов-Ленин». Я был потрясен, осознав, куда приехал, но отступать было некуда, это было бы позорно и бессмысленно. «Нашенские» были кругом, чему тут удивляться.

Я забрался в трамвай номер 2 и, проехав две остановки, на третьей вышел. Университет был прямо передо мной. На стеклянной двери входа была надпись «Приемная комиссия», но очереди не было. Я вошел, за длинным столом сидели две девочки и хихикали, но, увидев меня, прямо преобразились. Я им отдал вызов на экзамены, и меня сразу же направили встать на комсомольский учет, а потом вернуться за направлением в общежитие и бумажкой с перечнем экзаменов, времени и аудиторий, где они будут проходить. Экзамены будут уже завтра, а приемная комиссия, похоже, на пляж убежала, оставив дежурить этих двух хохотушек. Я пошел вставать на учет, там уже было все серьезней. Убранство комнаты соответствовало торжественному моменту постановки на учет, и девушка там была очень даже секретарской наружности. Она была в очках, сквозь которые смотрели глаза соратницы Инессы Арманд, деятельницы российского революционного движения. Получив нужную бумажку с круглыми печатями, я вернулся к месту приемной комиссии. Девчонки уже были у двери и ждали только меня. Оказывается, я пришел под самое закрытие.

Их ждал пляж, а меня общежитие. Оно, к счастью, оказалось за углом, прямо напротив парка. На вахте, у длинного застекленного шкафа с ключами за стеклом, сидел вахтер. Настоящий дед, он разгадывал кроссворд и даже не глянул в сторону моего направления, а ткнул куда-то вглубь коридора. Там была открытая дверь, и кто-то орал. То была комендант, и она ругала уборщицу. Она посмотрела на мое направление, поставила цифру 23 и отправила назад к вахтеру. Уже в дверях, окончательно меня узрев, проводила словами:

– Имей в виду, что здесь не казарма.

В этот раз дед посмотрел в мою бумажку, но глаза его были где-то далеко во Вселенной. И он спросил меня:

– Скажи, солдат, что может быть косметикой для мозгов, пять букв, в середине д?

Я ответил, что это, вероятно, пудра. И дед прямо зажегся и выдал мне ключ с жестяной биркой, с номером 23, и даже в двух словах объяснил дорогу.

Над входом на второй этаж висела здоровая портянка, на которой было прыгающе весело написано «Привет, абитура»! Комната открывалась с пол-оборота, похоже, замок здесь был только для маскировки. Койки были такими же, как в госпитале, только стояли в два яруса. Комната была с загрузкой в 4 человека, на койках лежали вскатку матрасы, на них были стопки чистого белья. Было жарко, я снял сапоги, раскатал матрас и на него прилег прямо в парадном обмундировании. Но потом, подумав, китель все-таки снял. Трактора на петлицах сияли золотом. Я принялся изучать расписание предстоящих вступительных экзаменов. Я знал, что их 4, но не знал их последовательности. Первым был английский, потом через два дня следовали остальные. После экзаменов определялось сдать этот лист в приемную комиссию.