Недостающее звено

Когда добрался до дома, мама уже встала и ухитрилась на увядших грядках нащипать зеленого лука. Куры сегодня снесли три яйца, и она готовилась испечь блинов и нафаршировать их. Я был за двумя руками и пошел поскоблить у курей полы. Мама уже начала наливать на сковородку, а я уселся почитать местную свежую прессу. А там ожидаемо был подробный отчет о том, как прошел митинг протеста. Хотя все заголовки в газете были черно-белые, но очень сочные, как и рассказ об огромной протестной активности всего города. В газете был большой снимок монумента, и мы с мамой даже нашли там свои георгины. И, конечно, были горды причастностью маленьких людей к большому делу.

Тренировку мне сегодня назначили на 12 часов, в соответствии с графиком занятости зала. Я хорошо позавтракал и выдвинулся на час раньше. Все же до отъезда надо было зайти еще раз в контору, так как мне полагались командировочные, которые можно было забрать лично в руки, да и вроде как аванс уже положено было получить. На мари я опять увидел вальдшнепов. То, что они еще не улетели, по нашим собственным приметам обещало поздний снег, а может у них еще молодежь на крыло не встала для дальней дороги. На базаре куча мужиков томились в похмельной тоске. Это личности, которые вопреки морали и законам советского общежития бродяжничали. Прямо над ними, на стене магазина висел, видно уже несвежего пошива, лозунг на красном поле «Поздравляем с днем нефтяника». Завтра пятое сентября, это день самого города, а бродягам этот день обещал самые что ни на есть нужные подношения. Ведь они тоже были в этих показателях, но, верно, в одной из последних строк социального благополучия. Дворники выметали площадь, работники коммунальных служб меняли лампы в фонарях и развешивали новые обещания к предстоящему XXV съезду КПСС. У крыльца исполкома уже наполовину была собрана дежурная трибуна, посреди площади стояла группа распорядителей и убедительно полемизировала.

Спортзал был свободен, физрук и Сергей были на месте. Они о чем-то переговаривались в каморке. А с тренировкой сегодня не получилось. Я был приглашен на генеральную репетицию самодеятельного театра. Сергей пояснил, что сам он не может не пойти, так как его мама – театральный режиссер, и она весь год ставила пьесу во Дворце культуры как раз к завтрашнему празднику. И вот сегодня генеральная репетиция, но не на сцене Дворца культуры, а в актовом зале техникума. Мама очень хотела, чтобы ее посмотрела молодежь, а не почетно приглашенные партийные и комсомольские аппаратчики с женами и тещами. Так вот, Сергей должен был обязательно быть на генеральной репетиции пьесы. Видя мои сомнения, он сказал убедительно и чуть с юмором:

– Поверь, она совсем не про комсомольцев. Это по Блоку – «Незнакомка», описанная автором еще в 1906-м году. А завтра все наверстаем, ты же нас пустишь? – спросил он у физрука. Тот ответил одним предложением:

– Завтра занятий не будет, так что жду вас в любое время, хоть на целый день.

На том и порешили. Народу в актовый зал набилось прилично. Мы чуть припоздали. На сцене в уличной качалке дискутировали поэт и звездочет. Я-то думал, что Дворец культуры – это всего лишь буфет и танцплощадка. Но оказалось не так, возможно, стало не так только год спустя, с приходом матери Сергея. Я ее все время искал глазами, но не находил. Оказалось, что причина простая – ее там не было. У театральных режиссеров существовало правило – не приходить, дабы не давить на актеров на последнем генеральном прогоне. Это была ее режиссура, еще когда-то опробованная Всеволодом Мейерхольдом в его театре-студии. Все акты этой драмы – о неспособности людей пересоздать свою жизнь на новых, более высоконравственных началах.

«Весь мир – театр, в нем женщины и мужчины все – актеры. У них свои есть выходы, уходы, и каждый не одну играет роль». Уильям Шекспир. Сказано это было пять столетий назад, а, верно, справедливо и сегодня.

Я как прочувствовал сегодня: если бы в контору зашел сразу, то точно бы не успел на просмотр. Сейчас времени пообщаться с Лолой Евгеньевной было предостаточно, можно было и на завтра отложить, но завтра, в связи с массово-политическим мероприятием, никого было бы уже не найти. Главная звезда ДСО «Трудовик» была на рабочем месте, вся такая воздушная и зовущая. Она сидела в кресле и занималась ногтями. В воздухе стояла густая вонь ацетона. При этом она плечом держала трубку телефона у уха и что-то в него бубнила. Мне сразу показалось, что она и внимания на меня не обратила. Но через минуту она двумя пальчиками припарковала трубку на место и заблестела глазками непорочной девы. Этот блеск и непрерывные сальные шутки выдавали, что ей на праздник некуда было пристроить свои сливочно-сгущенные ляжки. А тут я еще приперся за своими 12-ю рублями 40-ка копейками командировочных, да плюс 40-ка рублями аванса. Когда она начала рассказывать, как народ обыкновенно расслабляется на таких общественных мероприятиях, я расшаркался и ушел. Я был уверен, что Лола Евгеньевна уже сидит за телефоном и наверняка выудит себе желанный образ.