Недостойная

С величайшими предосторожностями я выскользнула из зала суда и, убедившись, что за мной не следят, вышла на главную улицу. В то утро я потрудилась одеться в красивое легкое платье, не слишком яркое, чтобы привлечь ненужное внимание, но достаточно легкомысленное, чтобы, в комплекте с зонтиком, оно делало меня похожей на праздно гуляющую горожанку, а не на дочь приговоренной к смерти шпионки. Пройдя пару километров, я свернула в парк и присела на большой валун. Это было одним из излюбленных мест для встреч, которые мы с мамой использовали в нашей работе. Окруженный высоким кустарником, валун утопал в буйной крапиве, гарантируя уединение.

Долго мне ждать не пришлось: раздвинув ветви, ко мне подошел невысокий вертлявый мужчина в потертой одежде. Раздраженно смахивая с лица паутину, он гаркнул:

— Ненавижу пауков! Клянусь, они меня нарочно здесь поджидают.

Его прищуренный взгляд выдавал душевную боль. Увидев, как я беспомощно пожала плечами, пытаясь сдержать слезы, он отвел глаза и пнул камень. Мне не нужно было ничего ему объяснять, Тони и сам догадался, какой приговор вынесли маме. Уже несколько лет Тони помогал нам с расследованиями, и, как и другие мужчины, которые когда-либо работали с Ноэль, Тони был готов отдать за нее свою правую руку.

— Зараза! — выругался он.

— Мне уже не 15 лет, можешь выбрать слова покрепче, — горько сказала я.

— Я не знаю нужных слов, — беспомощно признался мужчина, который однажды одной рукой заколол четырех бандитов. При этом его вторая рука была парализована, а левый глаз ослеп от удара камнем.

Я неловко обняла коллегу.

— Приговор приведут в исполнение через три месяца.

Тони удивленно отстранился. — Рудольф назначил отсрочку? Почему?

— Полагаю, что король хочет, чтобы мама осознала свои грехи, покаялась и приползла к нему, моля о пощаде.

Тони хмыкнул: — Он знаком с твоей матерью столько лет, но при этом совершенно не учитывает ее характер. Ноэль ни за что не унизится перед ним. Как он может этого не понимать?

— Понятия не имею. Но это дает нам немного времени, чтобы попытаться что-то предпринять.

Тони сжал мои плечи цепкими пальцами.

— Согласен, нам срочно нужно кое-что предпринять.

— Что? — Во мне загорелась надежда.

— Нам нужно вывезти тебя из Первого королевства, я уже приготовил твою лошадь. Лорианна, я обещал Ноэль, что помогу тебе, — быстро добавил он, увидев, как изменилось мое лицо. — Тебе следует знать, что вчера за завтраком король объявил, что как только "покончит с поганой шпионкой", то сразу же раздавит "ее отродье".

У Тони по-прежнему были отличные связи в закрытом ведомстве, и сомневаться в правдивости его слов мне не приходилось.

— М-да, отродьем меня никто еще не называл…

— Не расстраивайся, Лорианна. Вообще не думай об этом, а просто беги. Ноэль знала, что этот день наступит и была готова к нему. Та записка, которую я передал тебе вчера, что в ней было?

— Мама наказала срочно забрать у няни какой-то пакет и следовать всем имеющимся в нем указаниям. — Еще мама запретила мне приближаться к зданию суда, но в этом я сознаваться не собиралась. — Тони, я не хочу уезжать, да и куда?

— Не имеет значения, куда. Опыт ты уже поднакопила и найдешь, где спрятаться. Я бы поехал к эльфам, все-таки у них безопаснее. Если Ноэль не оставила тебе денег, то я помогу.

— Я должна попытаться помочь маме.

— Чем ты можешь ей помочь? Оказаться в соседней камере заключения? Встать рядом на помосте? — Увидев, что я содрогнулась, Тони быстро извинился. — Мы заедем в загородное поместье, чтобы забрать пакет, а потом я помогу тебе выбраться за пределы Первого королевства. Ты должна уехать, Лорианна. Твоя мать осознавала рискованность своего поведения, и она готова принять последствия. Она способна принять все последствия, кроме того, что Рудольф может сделать с тобой. Если он будет шантажировать Ноэль тобой, твоя мать сломается. Ты хочешь, чтобы твоя мать сломалась?

Несмотря на теплый весенний день, мои руки были ледяными, и я дрожала от расползавшегося по коже холода. Мне предстояло уехать из Первого королевства, чтобы моя мать смогла достойно умереть.

* * *

Несмотря на мои протесты, Тони не разрешил мне и близко подобраться к нашему загородному поместью. С того дня, как я переехала к маме в столицу, в поместье жили только слуги и моя старая няня, Бонна, которая воспитывала меня с рождения. Бонна служила нашей семье ровно сорок пять лет, с того дня, как мой дедушка, отец-одиночка, нанял ее ухаживать в этом самом поместье за новорожденной Ноэль.

Оставив меня в лесу за границей поместья, Тони исчез за ветвистыми елями. Я приласкала мою кобылу, совсем еще молоденькую, пугливую девочку, и повела ее сквозь заросли в поисках воды. Напоив ее, я умылась и присела на край ручья, стараясь не запачкать свое очень неуместное здесь платье. Мне следовало попросить Тони принести хоть что-то из одежды, но я не успела об этом вовремя подумать.