Недоступная и желанная

Предупреждение, как тут же выяснилось, оказалось весьма кстати. Когда Вир начал разъединять их, казавшаяся полумертвой бандерша вдруг обрела второе дыхание и попыталась вновь вступить в бой. Потребовались серьезные усилия, чтобы оттащить ее от обессиленной жены. Коралия брыкалась, царапалась и вопила так, что было слышно, наверное, на противоположном берегу реки.

– Да выруби ты ее, наконец, – пробормотала, тяжело дыша, Лидия и посмотрела на Коралию, которая будто не знающее усталости сказочное чудовище, продолжала махать руками и ногами. Полные ненависти глаза делали ее похожей на умалишенную. Собственно, возможно, она таковой и была.

– Я не могу ударить женщину.

Лидия с трудом подошла к ней, поднырнула под занесенную для удара руку мадам и резко впечатала кулак в ее челюсть.

Коралия согнулась. Вир не стал ее поддерживать, и она мешком осела на землю. К ней тут же подбежала Сьюзен и громко залаяла.

– Сторожи, – приказал ей Вир.

Собака забралась передними лапами на грудь бандерши и положила морду таким образом, что ее страшные челюсти оказались в паре дюймов от лица пленницы.

Вир поспешил к жене, которая, схватившись за бок, начала клониться к земле. Он убрал ее руку и ощутил что-то влажное. Приглядевшись, Вир увидел глубокую рану, в которой в такт ударам сердца пульсировала кровь.

– Прости, – произнесла слабеющая на глазах Лидия так тихо, что он едва расслышал ее голос. – Кажется, эта ведьма все-таки проткнула меня.

Вир обхватил ее руками и приподнял, чувствуя, как тяжелеет ее тело. Как тогда в Винегар-Ярд, когда она притворилась мертвой. Только сейчас Лидия не притворялась.

Глава 18

Фрэнсис Бьюмонт стоял у гостиницы «Колокол и якорь» в толпе зевак, наблюдающих, как герцог Эйнсвуд несет безжизненное тело своей жены к карете. Слух о том, что бандерша с Друри-лейн убила герцогиню Эйнсвуд, в считаные минуты взбудоражил окрестности. Фрэнсиса эта новость весьма огорчила.

Естественно, беспокоился он не о герцогине, а о себе самом. Коралию Бриз, несомненно, приговорят к повешению, и ей это прекрасно известно. А раз так, то наверняка Коралия не захочет болтаться на виселице в одиночку и постарается обеспечить себе компанию. Она расскажет обо всем, а есть многое, о чем можно рассказать, и главным героем ее историй, безусловно, станет Фрэнсис Бьюмонт.

Он уже давно пожалел о том, что не убил ее прошлой весной в Париже, вместо того чтобы помочь бежать. Тогда Бьюмонт просто плохо соображал. Помимо всего прочего у него были серьезные проблемы в собственном доме, не говоря уж о болезненной похоти, удовлетворять которую ему помогала Коралия.

Ирония заключалась в том, что именно сегодня он решил убить Коралию. Решение было принято, когда Бьюмонт, сидя в устричном ресторане Пиркеса, услышал, что сделала эта тупая сука. Понять, где она скрывается, труда для него не составило, поскольку знакомый художник, работающий на «Полицейскую газету», рассказал ему о пожилой женщине, которую порезали и задушили удавкой. Из описания художника Бьюмонт быстро понял, кого убили и кто был убийцей.

К сожалению, герцогиня Эйнсвуд выследила бандершу раньше его. Бьюмонт был менее чем в двадцати ярдах от дома убитой, когда понял: его план полетел к черту. Он услышал, как герцогиня крикнула Корри, что она здесь не одна, и счел за лучшее ретироваться. Корри достаточно было заметить его и окликнуть по имени, чтобы его причислили к ее дружкам-преступникам. Знай Бьюмонт тогда, что герцогине помогали всего трое малолетних оборванцев и пара беззубых чахоточных проституток, он бы, конечно, не стал так осторожничать. Но тогда стоял чрезмерно густой туман, а сам он слишком нервничал, поэтому выяснять обстановку не решился.

Теперь же Бьюмонт и вовсе не мог ничего предпринять. Констебли прибыли всего через несколько минут после Эйнсвуда и его людей. Полная катастрофа стремительно приближалась. До начала конца, возможно, осталась какая-нибудь четверть часа. Очень скоро Корри посадят под замок, и она раскроет свою поганую пасть, начнет сдавать подельников, дружков, клиентов…

Ему необходимо бежать. Прямо сейчас, не заезжая домой за одеждой и деньгами. Где живет Фрэнсис Бьюмонт, знают все, ведь его жена – знаменитая актриса.

Скучать по нему и искать его она не станет. Очередь из мужчин, желающих занять его место, растянется миль на десять. И в числе первых в ней, конечно, будет тот белокурый французский граф.

Такая перспектива была не лучше виселицы. Нет, все же лучше…

У Бьюмонта было достаточно денег, чтобы нанять почтовую карету, и если он сделает это прямо сейчас, то окажется на побережье, прежде чем кто-то обнаружит его бегство.

Бьюмонт начал пробираться через толпу, намеренно неторопливо. Вскоре, однако, пришлось остановиться, чтобы пропустить констеблей, которые несли на самодельных носилках Коралию.

– А я надеялась, что эта сука сдохла! – с искренним огорчением воскликнула стоявшая неподалеку проститутка.

– Коралия жива, – крикнул кто-то еще. – Какая жалость! Герцогиня всего лишь сломала ей челюсть.