Недоступная и желанная

– Я думала о чем-то подобном, – сказала Лидия. – Однако до выпуска отдельных томов и издания в двух видах не додумалась. Это блестящая идея. Но в первую очередь следует позаботиться о том, чтобы наши читатели не потеряли интерес к следующим главам, коль скоро их любимый герой бредет по дороге в ад. Завтра утром ты должен разместить объявление, – обратилась она к Макгоуэну. – В следующую среду, мол, выйдет специальный выпуск «Аргуса», куда войдут четыре заключительные главы «Фиванской розы». Если Парвис начнет канючить, что не успеет подготовить иллюстрации, найми кого-нибудь еще.

Две очередные главы Макгоуэн уже получил. Лидия послала Тамсин за двумя заключительными, которые были заперты в ее письменном столе. Взяв их, редактор покинул дом Эйнсвудов. Пребывал Макгоуэн при этом еще в более возбужденном состоянии, окрыленный надеждами на сверхприбыль.

Затем Вир выпроводил из комнаты остальных и подошел к кровати.

Он поправил подушку, на которой лежала Лидия, и плотнее укрыл ее пледом, затем пододвинул оттоманку и сел на нее рядом с женой. Опустив локти ей на колени, а подбородок – на составленную из ладоней чашу, он укоризненно посмотрел ей в глаза.

– Ты, оказывается, очень вредная, – сказал Вир.

– Только потому, что ты заслужил это, – парировала Лидия.

– Но так нечестно!

Лидия придала своему лицу совершенно невинное выражение.

– О чем ты?

– Я не знаю точно, что ты задумала, – ответил Вир, – но я четко вижу: ты собралась всех одурачить. Ведь я знаю тебя лучше других. Никто не может разглядеть сидящего в тебе чертенка, а я могу.

– Полагаю, не столько ты сам, сколько сидящий в тебе чертенок сумел узреть своего собрата.

Губы Вира расплылись в его знаменитой убийственной улыбке.

Солнце за окном лишь в некоторых местах пробивалось сквозь обложившие небо тяжелые серые тучи. Однако там, где лежала Лидия, было светло, и солнечные зайчики весело бегали по потолку и кровати. Свет и тепло мешали думать о чем-то серьезном, превращая мысли в сладкий тягучий сироп.

– Не пойдет! – заявила она, наслаждаясь блаженным состоянием и не сдерживая глуповатой ответной улыбки. – Я не раскрою тебе окончание истории Миранды. Твои штучки возбуждают во мне тягу к тебе, это правда. Но не более того.

Вир медленно обвел ее взглядом от короны золотистых волос до пальцев ног.

– О, если бы я мог заставить тебя задохнуться от вожделения, ты бы мне все выложила, – проворчал он. – Но к сожалению, это нарушило бы распоряжения доктора.

– Доктор сказал, чтобы я избегала физических нагрузок и не тревожила рану, – напомнила Лидия, искоса взглянув на мужа. – Прояви свою изобретательность.

Вир поднялся с оттоманки и направился к выходу.

– Кажется, у тебя ее нет, – сказала она вслед.

– Не торопись с выводами, – ответил он, не оборачиваясь. – Я отошел только для того, чтобы обезопасить нас от вторжения посторонних.

Предосторожность оказалась отнюдь не лишней. Не успел Вир после короткой прелюдии приступить к освобождению Лидии от одежды, как угроза вторжения возникла. Источником ее оказались Элизабет и Эмили, которые, как выяснилось, имели очень слабое представление о том, чем могут заниматься оставшиеся наедине супруги. В самый ответственный момент, когда Вир уже практически начал интимный допрос жены относительно судьбы Миранды, они со всей силы забарабанили в дверь.

– Уходите прочь! – крикнул Вир.

– Что вы там делаете? – раздалось в ответ. – С тетей Лидией все в порядке?

– Гав! – добавила к этому Сьюзен.

В голосах девушек Вир уловил панические нотки, напомнившие ему их испуганные крики возле комнаты, где лежал их смертельно больной брат.

Он подошел к двери и, убрав подпиравший ручку стул, открыл ее. К нему обратились два худеньких встревоженных личика.

– Я просто бил мою жену, – сказал Вир. – По-дружески.

Взгляды двух пар зеленых, как море, испуганных глаз устремились на величественно полулежавшую на кровати Лидию, Она приветливо улыбнулась.

– Как вы могли… – начала Эмили. – Ой! – вскрикнула она, получив от сестры удар локтем под ребра.

– Он имел в виду это, сама знаешь что, – прошептала, склонившись к ней, Элизабет.

– О!

Сьюзен подозрительно обнюхала Вира, затем отправилась к хозяйке. Тщательно обнюхав ее ноги, она вдруг отвернулась, проворчала что-то себе под нос и хлопнулась на пол у ножки дивана.

Ободренные ее примером девушки также подошли к герцогине и присели на ковер рядом с собакой.

– Простите нас, – сказала Элизабет. – Мы впервые оказались в такой ситуации. Тетя Доротея и дядя Джон никогда не запирались в гардеробной для… для этого.

– И в других комнатах тоже, – добавила Эмили. – По крайней мере, я этого никогда за ними не замечала.

– Если не считать спальни, – сказала Элизабет. – Там они это иногда делают. У них же девять с половиной детей, если считать за половину того, кто скоро должен появиться.

– Да, уж. Думаю, что когда у тебя девять с половиной детей, – сказал, подходя к ним Вир, – спальня остается единственным местом, где можно заняться личными делами… если припереть дверь стулом.