Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый

Окончание войны поставило ирландское правительство перед необходимостью выработать линию поведения по отношению к интернированным и осужденным за шпионаж, а также решить, как поступить с германскими дипломатами. Глава правительства де Валера открыто симпатизировал державам “оси” и даже после их краха не счел нужным скрывать эту свою позицию. В частности, после получения известия о самоубийстве Гитлера он демонстративно посетил германскую миссию и выразил соболезнование послу, хотя незадолго до этого и не подумал совершить аналогичный жест вежливости по случаю смерти президента США Рузвельта. Де Валера отказался присоединиться к осуждению нацизма, хотя к этому времени ирландские представители уже побывали в освобожденном концентрационном лагере Бухенвальд и смогли воочию убедиться в практике гитлеровского режима. Он настаивал на том, что посол рейха Хемпель соблюдал статус дипломата, хотя доклады спецслужб, а особенно дешифровки перехватов, не оставляли сомнений в том, что германская миссия, по крайней мере, в деле Шютца, была далеко не безгрешна. Посол знал о предполагаемой дате прибытия агента, выделил для связи с ним сотрудника миссии Карлхайнца Петерсена и ассигновал денежные средства для организации его побега. Однако де Валера категорически отказался реализовать имевшиеся у G2 и “Гарды” материалы и распорядился сдать их в архив, а практически все германские дипломаты подали прошения о предоставлении политического убежища.

С агентами дело обстояло иначе, в особенности с Герцем, относительно правового статуса которого существовала неясность. Ирландская юстиция никак не могла решить, является ли он военнопленным или шпионом, а сам бывший резидент тем временем постоянно обращался с просьбами либо предоставить ему политическое убежище, либо позволить выехать в Испанию. В ожидании принятия решения его вместе с остальными интернированными выпустили под надзор полиции, и они пребывали на свободе. Исключение составлял Преетц, в декабре 1946 года арестованный за нарушение правил дорожного движения. В конечном итоге было принято решение удовлетворить ходатайство дипломатов о политическом убежище, а агентов выслать. Страны назначения высылаемые выбирали сами. В частности, Вебер-Дроль, Преетц, Гартнер и Трибуц вылетели на американском самолете в Германию, а Обед в 1948 году уехал в Антверпен, где три года спустя погиб от рук собственной жены. Иначе обстояло дело с немцем Уиландом, еще в довоенный период замешанным в деятельность ИРА, и с голландцем ван Лооном, которому на родине угрожала смертная казнь. В итоге первого из них все же решили не судить и выпустили из-под стражи в ноябре 1947 года, а второму позволили остаться в Ирландии.

Герц тем временем всячески пытался избежать высылки в Германию, поскольку сам убедил себя в том, что там британцы обязательно убьют его. У бывшего резидента, в ожидании принятия решения о своей судьбе работавшего секретарем “Фонда по спасению немецких детей”, наблюдались определенные проблемы с психикой, выражавшиеся в навязчивых мыслях и высказываниях о самоубийстве. В апреле 1947 года Форин офис потребовал его выдачи, и правительство Ирландии, не желавшее по такому ничтожному поводу ухудшать отношения с могущественным соседним государством, очень быстро согласилось. Во время ожидания отправки самолета с англичанами бывший резидент раскусил ампулу с цианидом. Спасти его не удалось. Смерть Герца выявила его высокую популярность среди населения, редко выпадающую на долю разведчиков-нелегалов. Специально для похорон, состоявшихся 26 мая 1945 года, почитатели сшили для него мундир люфтваффе, а гроб был накрыт флагом с изображением свастики. Власти запретили хоронить Герца с воинскими почестями, но не препятствовали массовому шествию за его гробом. Во время опускания тела в могилу многие кричали “Хайль!”