Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый

К зиме 1941 года первоначальная нехватка оперативных работников в особых отделах была уже преодолена, что позволило им заняться восстановлением почти разрушенного агентурно-осведомительного аппарата в войсках. Вербовки в действующей армии производились главным образом в обороне, на марше и на отдыхе, поскольку ни в отступлении, ни в крайне редких в тот период наступательных действиях было просто не до этого. Срочные вербовки в маршевых пополнениях, как правило, имели весьма слабую отдачу, поскольку в силу объективных причин производились практически без учета особенностей личности вербуемых и иного их предварительного изучения. В результате прибывшие на место осведомители и агенты далеко не всегда связывались с оперативными работниками своей части, поскольку чаще всего не имели для этого ни возможностей, ни желания, а некоторые просто не получали указаний об установлении связи. Не был налажен также и учет агентуры, поэтому значительная часть вербовок оказалась бесцельной. Естественно, ни о какой подготовке негласного аппарата речь идти не могла. Высокой была и текучесть осведомителей и агентов, главным образом из-за боевых потерь и постоянной передислокации частей и подразделений. Осуществление личной связи также было весьма сложной задачей, поскольку все военнослужащие, как правило, находились на виду, и их контакты с сотрудниками особых отделов не могли остаться незамеченными. Для предотвращения расшифровки вербовки в основном происходили в помещениях штабов, медсанчастей, госпиталей и иных местах, куда кандидата можно было вызвать под благовидным предлогом. По этой же причине в войсках создавались резидентуры для личной связи агентов с резидентом, в качестве которого обычно выступали помощники начальников штабов, начальники химической и санитарной служб, старшины рот и санинструкторы. Опыт показал, что агентурно-осведомительный аппарат в боевых подразделениях был практически непригоден для борьбы с разведывательной деятельностью противника, поэтому он использовался в основном для контроля за настроениями личного состава, предупреждения случаев измены, дезертирства, распространения панических слухов и упущений по службе. На основании постановления ГКО от 17 июля 1941 года № 187сс “О беспощадной борьбе со шпионами, диверсантами, дезертирами, трусами и паникерами в частях Действующей армии и флота” эта группа задач в большинстве случаев решалась стереотипно, поскольку в данном случае контрразведчикам противостоял не подготовленный агент противника, а смертельно уставший от войны, затравленный и деморализованный человек, зачастую полуграмотный и не всегда отдающий отчет в собственных действиях. Агенты и осведомители особых отделов располагали списком признаков готовящейся измены, к числу которых относились подобранные листовки противника, доверительные беседы сомнительного содержания, в которых выражались неуверенность в конечной победе Советского Союза или иные аналогичные мысли. Такой человек немедленно брался в разработку для получения доказательств его изменнической деятельности. Если таковая чрезмерно затягивалась, объект выводили в тыл и продолжали ее более углубленно.