Неглубокая могила

Курц был возбужден, но не до такой степени, чтобы потерять голову. Он давно пришел к выводу, что после первых двух лет воздержания тяга к сексу остается прежней, но одержимое стремление к нему или сводит людей с ума — в Аттике он вдоволь насмотрелся на это, — или опускается до чего-то вроде метафизического голода. Отбывая срок, Курц читал Эпиктета и других стоиков и нашел их философию восхитительной, но скучной. На его взгляд, вся хитрость заключалась в том, чтобы наслаждаться лишениями, но не идти у них на поводу.

София намылила его с ног до головы, не забыв налившийся в эрекции член. С его лицом она обращалась очень аккуратно, стараясь не попасть мылом в свежие ссадины.

— По-моему, ты обойдешься без лейкопластыря, — заметила она.

Вдруг она широко раскрыла глаза: Курц в свою очередь начал ее намыливать, причем не только грудь и треугольник волос в промежности, но и шею, лицо, спину, плечи, руки и ноги. Судя по всему, София ожидала более прямолинейного подхода.

Протянув руку к чему-то похожему на мыльницу с крышкой, лежащему на кафельной полочке, она достала презерватив, зубами разорвала упаковку и натянула его Курцу на затвердевшее естество. Тот улыбнулся, восхищаясь ее ловкостью, однако пока что средство предохранения ему было не нужно. Сняв с той же полочки флакон с шампунем, Курц намылил Софии длинные волосы, массируя сильными пальцами ей голову и виски. Она на мгновение закрыла глаза, а затем, отобрав у него шампунь, намылила его короткие волосы. Ее макушка находилась где-то на уровне носа Курца; подняв лицо, София поцеловала его в губы. Они встали под душ, смывая шампунь. Курц вжался членом в мягкие изгибы ее живота, и София обняла его за затылок левой рукой, а правую опустила, начиная его ласкать.

Она прильнула к нему, прислонившись спиной к выложенной плиткой стене и подняв ногу. Смыв мыло и шампунь с ее груди, Курц прикоснулся губами к соскам. Правой рукой он обнял Софию за талию, левой принялся нежно растирать ей промежность. У нее задрожали бедра; она раскрылась перед ним, исторгая из своего чрева влажный жар в его ладонь. Пальцы Курца проникли внутрь, осторожные, пытливые. Он вдруг с удивлением поймал себя на мысли, что, хотя они находятся под хлещущим полной струей душем, в этом месте София более мокрая, чем где бы то ни было еще.

— Пожалуйста, давай! — прошептала она, прижимаясь влажными губами к его щеке. — Не тяни!

Они начали двигаться вместе. Подхватив Софию правой рукой под ягодицы, Курц приподнял ее, прижимая к стене, а она обвила ногами его бедра и откинулась назад, сплетя руки у него на затылке. Мышцы ее рук и ног напряглись до предела.

Наконец София издала сдавленный вскрик. У нее затрепетали веки, а все тело содрогнулось в спазме, который Курц ощутил головкой члена, бедрами и растопыренными пальцами правой руки.

— Боже милосердный, — прошептала София, все еще прижатая к плиткам стены под теплыми струями.

Курцу вдруг почему-то захотелось узнать, какова вместимость резервуара горячей воды в этом доме. Подождав немного, София поцеловала его и снова начала двигаться.

— Я не почувствовала, как ты кончил. Ты не хочешь кончать?

— Чуть позже, — сказал Курц, приподнимая ее.

София снова застонала, когда он покинул ее чрево. Схватив его за мошонку, она прижала к нижней части живота пульсирующий член.

— О господи, — сказала она, улыбаясь, — можно подумать, это я провела в тюрьме двенадцать лет.

— Одиннадцать с половиной, — поправил Курц.

Он выключил воду, и они стали вытирать друг друга. Полотенца были мягкими и пушистыми.

Вытирая ему между ногами, София заметила:

— Он у тебя по-прежнему твердый, будто камень. Как ты можешь терпеть?

Вместо ответа Курц поднял ее на руки и понес в спальню.

Глава 16

Было уже пять часов утра, когда они наконец оторвались друг от друга. Они лежали рядом в кровати, на взгляд Курца, размерами в точности соответствовавшей камере, в которой он сидел.

София закурила и предложила ему сигарету. Курц покачал головой.

— Некурящий уголовник, — сказала она. — Первый раз о таком слышу.

— А если смотреть в тюрьме телевизор, — сказал Курц, — может сложиться впечатление, что на воле все давно бросили курить и теперь судятся с табачными компаниями. Наверное, на самом деле это тоже не так.

— Да, на самом деле это не так, — подтвердила София. Поставив маленькую эмалированную пепельницу на прикрытый одеялом живот, она стряхнула пепел. — Итак, Джо Курц, зачем ты пришел к моему отцу, предлагая свое бесполезное расследование.

— Оно не бесполезное. Я знаю свое дело.

Сделав глубокую затяжку, София покачала головой:

— Я имела в виду предложение найти Бьюэлла Ричардсона. Тебе известно не хуже меня, что он на дне озера Эри или под слоем бетона толщиной четыре фута.

— Да.

— В таком случае почему ты предлагаешь найти его и привести к отцу?

Курц потер глаза. Его начинало клонить в сон.

— Должен же я как-то зарабатывать на жизнь.

— Пока что от твоих усилий мало толку. Наведался в гости к вдове Бьюэлла — которую, судя по всему, убили сразу же, как только ты ушел, — и искалечил бедного покойного Карла.