Неглубокая могила

— Да, — подтвердила София. — После того, как папа стал калекой, дела пошли под откос.

Курц качнул головой:

— Твой старший брат Дэвид пытался вести дела семьи до середины девяностых. Затем он разбился на машине, до ушей перегруженный кокаином. Твоя старшая сестра сбежала в Европу и ушла в монастырь в Италии.

София кивнула.

— Потом некоторое время всем заведовал Малыш Героин, но остальные семьи пришли к выводу, что твоему отцу пора на покой, — продолжал Курц. — Малыш Героин набрался наркотиков и набросился на свою подружку-бразилийку с лопатой, и вот ты осталась в большом доме одна со своим отцом.

София промолчала.

— Что у вас крадут? — спросил Курц. — На грузовиках, на которые нападают?

— Видеомагнитофоны, проигрыватели видеодисков, сигареты, — ответила София. — Обычная мелочовка. Все нью-йоркские семьи занимаются контрабандой спиртного, видеомагнитофонов и видеокассет, а это значит, игра идет по-крупному. А папе бросают крошки. Сигареты оставили в память о прошлом.

— На сигаретах без акцизных марок можно прилично заработать, — заметил Курц.

— Но только не при тех объемах, которые оставили нашей семье, — возразила София.

Соскользнув с кровати, она подошла к гардеробу. На одном из кожаных кресел у окна лежал махровый халат, но София не обратила на него внимания. Судя по всему, обнаженная она чувствовала себя превосходно.

— Тебе пора уходить отсюда, — сказала она. — Скоро будет светать.

Кивнув, Курц встал с кровати.

— Господи, сколько же у тебя шрамов! — воскликнула София Фарино.

— Со мной часто происходят несчастные случаи, — усмехнулся Курц. — Где моя одежда?

— В мусоропроводе.

Отодвинув зеркальную дверь гардероба, София достала мужскую джинсовую рубашку, трусы в упаковке и вельветовые брюки.

— Вот, возьми, — сказала она. — Это тебе подойдет. У меня найдутся для тебя и новые кроссовки с носками.

Курц откинул назад свои короткие волосы.

— Я такое не ношу, — заявил он.

— Что не носишь? — удивилась она. — Джинсовые рубашки?

— Тут на груди вышит пони.

— Ты надо мной издеваешься. Это совершенно новая рубашка стоимостью двести долларов.

Курц пожал плечами:

— Я не ношу одежду с логотипами компаний. Если они хотят, чтобы я рекламировал их торговые марки, пусть мне платят.

София Фарино снова рассмеялась, и Курц снова с наслаждением слушал ее смех.

— Какой ты принципиальный, — заметила она. — Пришил Эдди Фалько, искалечил старину Карла, хладнокровно пристрелил еще бог знает сколько человек, но какой принципиальный! — Она бросила ему другую рубашку, менее качественную. — Бери, на этой нет ни пони, ни крокодилов, ни баранов, ни закорючки «Найк», вообще ничего. Ты доволен?

Курц надел рубашку. Она подошла идеально. Как и трусы, вельветовые брюки, носки и кроссовки. Вряд ли София специально ради него заранее прошлась по магазинам. Курцу стало любопытно, сколько мужской одежды разных размеров есть у нее в запасе. Наверное, это что-то вроде упаковки презервативов на полке в душе: очевидно, девиз Софии Фарино «всегда быть готовой ко всему».

Он направился к двери.

— Эй, — окликнула его София, накинув халат и зашлепав босиком следом за ним. — На улице холодно.

— Ты и куртку мою тоже выкинула?

— А ты как думал? — Открыв шкаф в прихожей, она достала дорогую пилотскую куртку из непромокаемого кожзаменителя. — Возьми, тебе должно подойти.

И действительно, куртка ему подошла. Курц отпер дверь.

— Курц, — остановила его София, — ты по-прежнему голый.

Она достала из шкафа 9-мм «зиг-зауэр».

Осмотрев пистолет — обойма была полной, — Курц протянул его Софии.

— Я не знаю, где ему пришлось побывать.

София улыбнулась:

— За ним нет следа. Или ты мне не веришь?

Натянув улыбку, Курц всунул пистолет ей в руки. Закрыв за собой дверь, он прошел по отдельному коридору, спустился на лифте на первый этаж и вышел на улицу мимо сонного, но очень любопытного охранника у входной двери. Пройдя квартал на запад, Курц обернулся и посмотрел на дом. У Софии еще горел свет, но он тут же мигнул и погас.

Глава 17

Новое логово Курца находилось в бывшем морозильном складе, переделанном под жилой дом, и располагалось всего в миле от облагороженного района, избранного в качестве места обитания Софией Фарино. По-настоящему еще не рассвело, но плывущие над головой низкие тучи уже окрасились в более светлый серый цвет.

Без оружия Курц чувствовал себя раздетым; кроме того, у него кружилась голова. Он приписал это тому, что за последние двадцать четыре часа ничего не ел и не пил, кроме бокала «Чивас Регала», а вовсе не обильному сексу. Курц признался самому себе, что у него успели появиться надежды о сытном завтраке из яичницы с беконом и горячим кофе, в обществе мисс Фарино, в мягком халате кирпичного цвета. «Ты становишься мягкотелым, Джо», — сказал он себе. Хорошо хоть дорогая теплая куртка защищала его от сырой прохлады.