Негодяй в моих мечтах

Лорел улыбнулась:

– Прекрасная мысль. Имя – это очень важно.

Мелоди кивнула:

– Билли-вик зовет меня маленькой миледи, а Медди и Прю – Мышкой, а Уиббли-форс – леди Мелоди.

– Очень много имен для такой маленькой особы. – Лорел произнесла это мягко, но ощутила душевную боль от желания стать частью этого детского мира. Леди Мэдлин и леди Ламберт, даже слуги этого сумасшедшего дома – все давали ее дочурке прозвища, дарили подарки, свое время и любовь, а Лорел находилась далеко, оплакивая несуществующую утрату. Так шли годы, зря проведенные в печали.

Мелоди подняла головку и посмотрела на Лорел синими глазами, так похожими на ее собственные:

– Вы можете называть меня Мышкой. Если хотите. Медди не рассердится.

Глаза Лорел затуманились от этой милой щедрости, но она покачала головой:

– Ах, это ни к чему. Ведь я уже назвала тебя. Я назвала, тебя первой. – Она осторожно пробежала пальцами по темным кудряшкам, радуясь тому, что Мелоди не пыталась вырваться. – Я назвала тебя Мелоди в тот момент, когда ты родилась.

– О-о. – Пухлые пальчики Мелоди продолжали дразнить котенка, но через минуту застыли. Мелоди повернула головку и широко открытыми глазами взглянула на Лорел. – Нянечка говорила, что меня назвала моя мама.

Сердце Лорел бурно забилось, но она сумела ответить дочери спокойной улыбкой.

– Нянечка сказала тебе правду.

Крошечные бровки Мелоди сошлись над переносицей в глубоком раздумье.

– Значит, ты моя мама? В самом деле? Правда-правда?

Лорел не смогла удержаться от смешка, перешедшего во всхлип.

– Правда, я в самом деле твоя мама. И всегда была ею.

Мелоди моргнула и снова повернулась к котенку.

Через несколько минут веселого хихиканья при виде его прыжков она схватила мохнатого зверюшку и крепко прижала к груди. Котенок удовлетворенно повис в ее объятиях, и вскоре на весь чердак разнеслось громкое мурлыканье. Лорел расхохоталась. Мир в этот миг полнился и переливался радостью, и она отказывалась пристально рассматривать причины кипевшего в ней восторга.

Мелоди полюбит ее. Конечно, ей понадобится время, чтобы привыкнуть к новой ситуации, поверить в происходящее…

– Мама, я придумала котенку имя!

У Лорел перехватило дыхание. Мама! Это имя залечило все ее раны. Быстро проведя рукой по глазам, чтобы Мелоди не успела увидеть ее слезы, Лорел взяла котенка в руки и торжественно объявила:

– Юный сэр, вас поименовали! С этого момента вы будете зваться… – Она посмотрела вниз, на Мелоди.

– Нянечка!

Лорел прикусила губу, чтоб не рассмеяться, потому что, судя по большим ушам и лапам, котенку суждено было стать матерым котищем. Затем она подняла его повыше.

– Отныне ты будешь зваться Нянечкой! Именем, достойным войти в анналы кошачьей историй!

– Мама, ты смешная! – хихикнула Мелоди.

Ей никогда не надоест слышать это обращение. Лорел вернула котенка в ручки Мелоди.

– А ты, дочь моя, самая любимая.

Она произнесла это так тихо, что Мелоди ее не услышала.

– Я пойду, расскажу Эвану. – Она спрыгнула с колен Лорел и потопала к двери. – И Билли-вику, и Уиббли-форсу, и папе… – Она была уже внизу лестницы, а перечисление будущих слушателей еще не закончилось. Ей стольким людям нужно было сообщить эту новость.

А ведь Мелоди может рассказать кому-то и про Лорел, запертую на чердаке. Что ж, пусть рассказывает. Пусть весь мир узнает, что за человек Джек.

Лорел чертовски устала от секретов.

«Мне не с кем поделиться моими замечательными новостями. Я нашла своего ребенка!»

Обхватив себя руками, Лорел откинулась на спинку стула и посмотрела на выбеленные известкой балки потолка. Сегодня чердак вовсе не выглядел тюрьмой. Он был освящен присутствием ее дочери… комната была полна светом… и воздухом!

Лорел ощутила, как легко ей дышится, словно до сих пор жила в спертой тесноте. До сих пор глубокое дыхание причиняло ей тягучую боль. Теперь она словно вырвалась из темной, душной ямы и никак не могла надышаться.

Опустив пальцы за лиф, она достала ключ и долго смотрела на него. Она могла покинуть это место в любую минуту.

Она должна его покинуть. Было бы правильно его покинуть.

Однако она вновь опустила ключ на грудь и невидящим взглядом уставилась в окно.

То, что ей больше не хотелось убегать, встревожило ее больше, чем замок на двери.

Колин постучал в дверь детской Мелоди. Эйдан ждал в экипаже, а Джек… Колин не знал, где может находиться Джек. Последнее время у него появилась привычка куда-то исчезать. Когда Колин считал, что Мелоди – дочь Джека, у него появлялось желание вспомнить вслух пословицу о яблоке, которое падает недалеко от яблони…

В сердце кольнула боль. Он услышал голос Прю, разрешавший ему войти, и выдавил из себя приветственную улыбку, хотя улыбаться ему не хотелось.

Прю как раз заканчивала заплетать Мелоди косички. Глаза Прю покраснели лишь слегка, а вот носик цветом вполне мог сравниться с ее огненными волосами. Однако ей удалось взять себя в руки и улыбнуться, когда пришло время повернуть Мелоди к себе лицом.

– Ну вот, любимая Мышка, ты чудесно выглядишь.

Колин прислонился плечом к дверному косяку.