Неграмотная, которая спасла короля и королевство в придачу

Ну да ладно. Прадедушка правил без малого сорок три года и успешно отражал все вызовы времени. Взять хоть то, что монархия выстояла, когда право голоса появилось у каждого встречного-поперечного, так что к власти пришли социал-демократы. Но вместо ожидаемой революции получилось так, что премьер-министр Ханссон, весь из себя республиканец, стал захаживать во дворец поиграть в бридж.

Правду сказать, прадедушка в первую голову защищал монархию. Впрочем, в нынешней ситуации действовать следовало как раз в его духе: соединив в разумной пропорции решимость с реализмом.

Тот, кого нельзя называть идиотом, сообразил король, задал свой вопрос неспроста. Однако в силу того, что упомянутый идиот вряд ли успел родиться до 1950 года, когда прадед скончался, встретиться они никак не могли. Стало быть, корень проблемы уходит еще глубже в прошлое. Признаться, король не очень внимательно следил за речью фрекен Номбеко, поскольку был слишком занят графиней. Но тот, другой Хольгер, еще в картофелевозе что-то такое говорил об их отце: вроде бы это он внушил близнецам республиканские идеи.

Ну, частично.

Что, если этот отец как-то пострадал от Густава V?

Хмм.

Мысли короля приняли запретное направление.

В сентябре 1881 года, когда прабабушка и прадедушка сказали друг другу «да», идея жениться по любви в королевские круги еще не проникла. Тем не менее прадедушка очень огорчился, когда королева уехала в Египет – погреться на солнышке и поправить здоровье, а заодно заняться более пикантными вещами в бедуинском шатре в обществе простого придворного барона. Да еще и датчанина.

Говорят, с того дня король начисто утратил интерес к женщинам. Что до мужчин, тут никто наверняка не знал. Но с годами поползли всякие слухи. Не говоря об истории с одним проходимцем, вымогавшим у короля деньги в пору, когда гомосексуальность находилась вне закона и могла стать угрозой монархии. Двор сделал все, чтобы ублажить шантажиста, а главное – заставить его молчать.

Ему дали денег, потом еще немного денег, потом еще. Помогли открыть свой ресторан и пансионат. Но если человек проходимец, то это надолго: деньги утекали у него между пальцев, и он вновь и вновь возвращался и клянчил еще и еще.

Однажды ему напихали полные карманы купюр и отправили морем через Атлантику в США, но неизвестно, успел ли он туда добраться, прежде чем явился с очередными требованиями. В другой раз – в разгар войны – его выслали в нацистскую Германию, пообещав пожизненное содержание в виде ежемесячных переводов из Швеции. Но там этот человек-наказание стал лапать мальчиков и в остальном вел себя далеко не так, как полагается истинному арийцу. Так что его выпроводили обратно в Швецию – после того, как он до такой степени выбесил гестапо, что едва не угодил в концлагерь (что с точки зрения шведского двора было бы не худшим вариантом).

Вернувшись в Стокгольм, проходимец написал книгу о своей жизни. Об этом должен узнать весь мир! Не должен, решил начальник стокгольмской полиции, скупил весь тираж и запер в камере полицейского участка.

Наконец замалчивать некрасивую историю стало невозможно (это вам не Бруней!). Общественность встала на защиту короля, и проходимца приговорили к восьми годам тюрьмы, понемножку за все хорошее. К этому времени Густав V уже умер, а проходимец, когда его выпустили, распорядился собой точно так же.

Крайне неприятная история. Но возможно, проходимец был не только проходимцем. По крайней мере, в том, что касается его отношений с Густавом V. Не исключено, что король вступал с ним и другими мальчиками и мужчинами из своего окружения в эту… как тогда выражались… незаконную связь.

Что, если…

Что, если этому подвергся и отец этих двух Хольгеров? И поэтому начал свой крестовый поход против монархии вообще и против Густава V в частности?

Что, если…

Ведь что-то там наверняка было.

• • •

На этом король закончил свои рассуждения. Не во всем верные, но логичные.

– Что я думаю о моем прадеде Густаве Пятом? – снова произнес король.

– Да отвечай, наконец! – сказал Хольгер-1.

– Строго между нами? – осведомился король (в непосредственном присутствии графини Виртанен, Селестины, Хольгера-2, Номбеко, премьер-министра и успевшего заснуть бывшего израильского агента).

– Само собой, – заверил Хольгер-1.

Король мысленно попросил прощения у покойного прадеда на небесах. И произнес:

– Редкостный был мудак.

Вплоть до этого момента все могло объясняться тем, что король – дитя природы и они с Гертруд нашли друг друга в силу чистой случайности. Но когда он не пощадил доброго имени Густава V, это навело Номбеко на мысль, что король понимает ситуацию не хуже их. Он посягнул на честь и достоинство прадеда и, по-видимому, сделал это ради общих интересов.

Оставалось увидеть, как среагирует первый номер.

– Пошли, Селестина, – сказал тот. – Прогуляемся до причала. Надо переговорить.