Неграмотная, которая спасла короля и королевство в придачу

– Я думаю, что мы не можем убить того, кто сумел развеселить бабушку, – сказала Селестина. – Она не смеялась ни разу в жизни.

– А ты-то что думаешь, идиот? Ну попытайся, хоть разок в жизни?

– Я кому сказала – не смей обижать моего любимого! – взвилась Селестина.

– Я еще даже не начинала, – ответила Номбеко.

Несколько секунд Хольгер-1 молчал, а потом сказал:

– В той мере, в какой я способен думать, я думаю, что с Густавом Пятым вышло бы проще. У него был монокль и трость с серебряным набалдашником, а не куриная кровь на рубашке.

– И машинное масло, – добавила Селестина.

– То есть вы хотели бы выйти из всего этого с минимальными потерями. Я правильно поняла?

– Да, – пролепетал Хольгер-1, не решаясь взглянуть ей в глаза.

– Тогда для начала отдай ключи от машины и пистолет.

Хольгер протянул ей ключи, но одновременно умудрился уронить пистолет на причал. Грянул выстрел.

– О черт! – вскрикнул Хольгер-2 и повалился без чувств.

Глава 22 Об окончательной уборке и о разъезде гостей

Время приближалось к трем утра, когда премьер-министр возвратился в Шёлиду на мопеде графини Виртанен после поездки до шоссе. Там его мобильный поймал наконец сигнал достаточной мощности, чтобы в нескольких коротких разговорах проинформировать свой и королевский штабы, а также самого довольного в мире главу Полиции безопасности, что ситуация под контролем, что сам он рассчитывает появиться в правительственной канцелярии в первой половине дня и что хорошо бы, чтобы к этому времени референтка встретила его с новым костюмом и туфлями.

Похоже, самая острая фаза драмы подошла к концу, причем никто из участников не пострадал, не считая Хольгера-2, – раненный в руку нечаянным выстрелом брата, он лежал в спальне возле графининой кухни и ругался последними словами. Ранение мягких тканей оказалось серьезным, но шнапс маршала Маннергейма (как дезинфицирующее и общее обезболивающее) вместе с повязкой давали основания надеяться, что через несколько недель второй номер вернется в строй. Номбеко с нежностью отметила, что Хольгер-2 ни капельки не ноет. Наоборот, он, лежа в постели, отрабатывал на подушке удушающий захват одной рукой.

Предполагаемая жертва держалась от него подальше. Они с Селестиной взяли плед и устроились спать на причале. Агент Б, такой грозный в первые минуты, занимался на кухне тем же самым. На всякий случай Номбеко вытащила у него пистолет из кобуры под пиджаком. Во избежание нового несчастного случая.

Король, графиня Виртанен, Номбеко и премьер-министр собрались на кухне, где почивал агент. Король весело поинтересовался, что у них в повестке новенького. Премьер-министр слишком устал, чтобы разозлиться на него еще больше. Вместо этого он повернулся к Номбеко и выразил пожелание переговорить с ней с глазу на глаз.

– Может, пойдем в кабину картофелевоза? – предложила она.

Премьер-министр кивнул.

Как выяснилось, глава шведского правительства умел соображать не хуже, чем вытирать посуду. Сперва он признался, что хотел заявить в полицию на всю собравшуюся в Шёлиде компанию, включая короля, ввиду его крайнего легкомыслия.

Но по дальнейшем размышлении взглянул на вещи более прагматически. Во-первых, королей к ответственности не привлекают. К тому же засадить за решетку Хольгера-2 и Номбеко было бы не вполне справедливо, ведь они как раз старались навести в этом хаосе хоть какой-то порядок. Да и графиня на самом деле ни в чем не виновата, рассудил премьер-министр. Особенно если не докапываться до разрешения на лосиный штуцер.

Оставался агент иностранной спецслужбы. И разумеется, Идиот и его подружка. Эту парочку стоило бы, конечно, засадить на сотню-другую лет в заведение максимально закрытого типа, но, пожалуй, для страны спокойнее и лучше было бы обойтись без столь соблазнительной расправы. Привлечение к суду означает, что прокурор начнет задавать вопросы, ответы на которые, вне зависимости от их формулировки, могут нанести десяткам тысяч сограждан психологическую травму на всю жизнь. Бесхозная атомная бомба. Посреди Швеции. На протяжении двадцати лет.

Поежившись, премьер продолжил рассуждать. И нашел еще одну причину воздержаться от действий в правовом поле. Когда он ездил на мопеде к шоссе, то позвонил сперва главе Полиции безопасности, чтобы его успокоить, а потом своей референтке – по вопросам практического свойства.

Но он не забил тревогу.

Въедливый прокурор, науськанный оппозицией, запросто представит дело так, что премьер сам способствовал затягиванию драмы и участвовал в незаконных действиях.

– М-м, – задумчиво отозвалась Номбеко. – Скажем, создание угрозы безопасности другого лица, согласно статье девятой главы третьей Уголовного кодекса.

– Два года? – переспросил премьер-министр, уже склонявшийся к мнению, что Номбеко знает все вообще.

– Да, – сказала Номбеко. – С учетом потенциальных разрушений – ни днем меньше. К тому же вы ездили на мопеде без шлема. Насколько я знаю Швецию, это еще лет пятнадцать.