Неграмотная, которая спасла короля и королевство в придачу

С другой стороны, Хольгер-1 и юная злюка никуда не делись… Долго ли ждать, пока они что-нибудь сморозят? Неделю? День? Четверть часа? И что тогда учинит хозяйка – обладательница такого же, судя по всему, холерического темперамента, как и внучка? А также лосиного штуцера.

Хольгер-2 в тревоге глянул на свою Номбеко. Она же не собирается рассказать все?

Номбеко улыбнулась. Ничего, как-нибудь обойдется. Чисто статистически у них на это имелись неплохие шансы – с учетом полного облома во всем остальном.

– Итак? – вопросила Гертруд.

В ответ Номбеко сделала хозяйке деловое предложение:

– Фру услышит всю нашу историю, от начала до конца и без купюр. После чего наверняка выгонит нас взашей, и немедленно, даже если бы мы попросили разрешения остаться тут совсем ненадолго. Но в благодарность за мою искренность она могла бы приютить нас хотя бы на эту ночь. Ну, что скажете? Берите еще жаркого, кстати. Подлить вам пива?

Гертруд кивнула. И сказала, что согласна, но при условии, что они обещают говорить только правду. Никакого вранья она не потерпит.

– Никакого вранья, – пообещала Номбеко. – Ну что, начали?

И она начала.

Это была сокращенная версия всей истории, начиная с базы Пелиндаба. Плюс рассказ о том, как Хольгер и Хольгер стали «Хольгером&Хольгером». И об атомной бомбе, которая задумывалась для защиты ЮАР от злобных коммунистов всего мира, потом была отправлена в Иерусалим для защиты от столь же злобных арабов, но вместо этого прибыла в Швецию, которую ни от кого защищать не надо (норвежцы, датчане и финны вроде не настолько злобные), а затем угодила на склад в Гнесте, который, к сожалению, сгорел.

И вот теперь, на их общее несчастье, бомба лежит в прицепе, а им всем надо где-то перекантоваться в ожидании, пока у премьер-министра страны хватит ума ответить, когда к нему обращаются. Полиция за ними не гонится, притом что основания для этого есть. Зато по пути они нечаянно рассердили одну иностранную службу безопасности.

Наконец Номбеко закончила свой рассказ. Все ждали приговора хозяйки дома.

– Так, – подумав, сказала она. – Не дело бомбе стоять под самыми дверьми. Давайте-ка перетащите ее в кузов картофелевозика за домом, а потом загоним его в амбар, а то не ровен час взорвется. Будут неприятности.

– Вряд ли поможет… – только и успел сказать Хольгер-1, прежде чем Номбеко его осадила:

– Ты был изумительно молчалив с самого приезда. Нельзя ли продолжить в том же духе?

Что такое служба безопасности, Гертруд не знала, но в самом слове слышалась надежность. А коли за ними по пятам не гонится полиция, то почему бы им и не остаться на денек-другой, если иногда на столе будет куриное жаркое. Или запеченный кролик.

Номбеко пообещала и жаркое, и кролика не реже раза в неделю, если, конечно, Гертруд их не выгонит. А Хольгер-2, которому в отличие от первого номера свободу слова не ограничили, решил увести разговор от бомбы и израильтян, пока бабка не передумала.

– А вашу-то историю, бабушка, позволите узнать? – обратился он к ней.

– Мою-то? – переспросила Гертруд. – Да ради бога!

• • •

Гертруд начала с того, что она графиня и к тому же приходится внучкой финскому барону, маршалу и национальному герою – Карлу Густаву Эмилю Маннергейму.

– Буэ! – сказал Хольгер-1.

– На сегодняшний вечер твоя главная задача – молчать в тряпочку, – напомнил ему брат. – Продолжайте, Гертруд, будьте так добры!

В общем, сначала Густав Маннергейм отправился в Россию, где присягнул на вечную верность царю. Клятву он в основном держал, пока она не утратила смысл в июле 1918 года, когда большевики убили и царя, и всю его семью.

– Это хорошо, – заметил Хольгер-1.

– Тихо, говорят тебе! – цыкнул на него брат. – Продолжайте, Гертруд, будьте так добры!

В общем, если коротко, Густав сделал выдающуюся военную карьеру. Более того. В качестве царского шпиона он ездил в Китай и обратно, ходил на охоту на таких тигров, которые могут проглотить человека целиком, встречался с далай-ламой и командовал целым полком.

Что же до личного фронта, то там все обстояло не столь эффектно. Разумеется, он женился на знатной красавице русско-сербского происхождения, у них родилась дочь, а потом еще одна. Накануне XX века появился на свет их сын, но, если верить официальным документам, умер при рождении. Жена Густава после этого обратилась в католичество и отправилась в Англию, чтобы принять монашество, и шансы произвести на свет новых детей катастрофически упали.

Густава это страшно удручало, и, чтобы развеяться, он принял участие в русско-японской войне, где, конечно, стал героем и получил орден Святого Георгия за выдающуюся храбрость на поле боя.

Однако на самом деле, знала Гертруд, мертворожденный мальчик оказался не вполне мертвым. Это будущая монахиня так сказала своему вечно отсутствующему супругу. А на самом деле младенца отправили в Хельсинки в приемную семью, привязав к крохотной ручке записку с именем.

– Чедомир? – изрек новый папаша. – Еще чего! Пусть будет Тапио.