Неграмотная, которая спасла короля и королевство в придачу

Чтобы истребить монархию, а заодно практически все остальное, подумала Номбеко, незачем ехать сорок километров до королевского дворца: это можно сделать дистанционно. Чего она, впрочем, советовать не стала, а похвалила Селестину за идею насчет бабушки.

– В Норртэлье! – скомандовала она и вернулась к прерванной беседе с Хольгером-2.

Чтобы не дать агенту Б найти их снова, второй номер и Номбеко решили замести следы – впрочем, это еще вопрос, кто кого нашел на сей раз.

Первому номеру следовало прекратить работу в Бромме. И больше не появляться по месту регистрации в Блаккеберге. Короче, последовать примеру брата и постараться существовать как можно меньше.

Перестать существовать в этом смысле порекомендовали и Селестине, но та уперлась. Осенью новые выборы в риксдаг, а там и референдум о вступлении в Евросоюз. Нет адреса – нет бюллетеня, а как без бюллетеня осуществить свое гражданское право проголосовать за несуществующую партию «Снести все к черту!»? Насчет Евросоюза она, кстати, собиралась голосовать «за». Все равно он накроется медным тазом, поэтому важно, чтобы в нем на тот момент состояла и Швеция.

Из страны, где большинство населения не имело права голоса, Номбеко попала в такую, где некоторым, подумалось ей, это право явно ни к чему. В конце концов решили, что ради адреса юная злюка заведет себе почтовый ящик где-нибудь в районе Стокгольма, а прежде чем забирать почту, всякий раз будет проверять, нет ли слежки.

С прочими следами, оставленными ими в истории, ничего было не поделать. Разве что обратиться в полицию и написать заявление о том, что группа террористов сожгла подушечную фирму «Хольгер&Хольгер». Лучше всего сыграть на опережение. Но это потом.

А пока Номбеко прикрыла глаза, чтобы чуточку отдохнуть.

• • •

В Норртэлье компания остановилась купить продуктов – ради наведения мостов с Селестининой бабушкой. Попросить приюта и тотчас послать хозяйку в поле за картошкой, было, на взгляд Номбеко, некоторой наглостью.

Далее они отправились в Вэтё, а оттуда по проселку строго на север, в сторону Нюсэттры.

Бабушка жила в паре сотен метров от места, где кончалась дорога, и от гостей за долгие годы успела отвыкнуть. Поэтому, заслышав, а затем и заметив однажды под вечер въезжающий к ней на участок незнакомый автомобиль с прицепом, она на всякий случай вооружилась охотничьим штуцером, с которым ее покойный отец хаживал на лосей.

Не успели Номбеко, Селестина и оба Хольгера вылезти из машины, как пожилая тетка, держа их на мушке, сообщила, что ворам и бандитам здесь брать нечего. Номбеко, и без того усталую донельзя, охватила еще большая усталость.

– Если, на взгляд фру, без стрельбы никак не обойтись, то лучше ей начать с людей, а не с прицепа.

– Привет, бабуля! – воскликнула юная злюка (причем довольно-таки радостно).

Увидев внучку, бабка отставила штуцер и крепко обняла Селестину. Потом представилась – «Гертруд» – и поинтересовалась, что у Селестины за друзья.

– Друзья как друзья, – буркнула внучка.

– Меня зовут Номбеко, – представилась Номбеко. – Наша поездка несколько затянулась, и мы были бы признательны, если бы фру разрешила угостить ее ужином и со своей стороны позволила нам где-нибудь переночевать.

Тетка на крыльце призадумалась.

– Даже не знаю, что сказать, – сказала она наконец. – Но если мне будет позволено узнать, что вы за прохвосты такие, откуда взялись и каким ужином собираетесь меня угостить, то разговор может и получиться.

Тут ее взгляд упал на обоих Хольгеров.

– Что это за двое на одно лицо?

– Я Хольгер, – сказал Хольгер-1.

– Я тоже, – сказал Хольгер-2.

– Куриное жаркое, – сказала Номбеко. – Пойдет?

Куриное жаркое было тем паролем, который отмыкал двери Шёлиды. Ради этого блюда Гертруд иной раз даже резала собственных кур, но готовое жаркое без всяких хлопот, разумеется, выглядело предпочтительнее.

Номбеко встала к плите, а остальные расселись за столом на кухне. Гертруд налила всем домашнего пива, не обойдя и повариху. Номбеко оно несколько взбодрило.

Для начала Селестина объяснила разницу между Хольгером и Хольгером: первый – изумительный парень, а второй – пустое место. Не оборачиваясь к юной злюке, Номбеко заметила, что рада такой оценке: значит, им не придется меняться.

Но когда беседа перекинулась на то, как их занесло в Шёлиду, долго ли они намерены тут оставаться и почему они возят за собой прицеп с ящиком, объясняться стало сложнее. Гертруд, повысив голос, сообщила, что если они обделывают какие-то темные делишки, то пусть занимаются этим где-нибудь еще. Селестине тут, разумеется, всегда рады – но не ее компании.

– Потолкуем за едой, – предложила Номбеко.

Пару стаканов пива спустя жаркое было готово и заняло свое место на столе. Бабка понемногу оттаивала, а после первого съеденного кусочка размякла окончательно. И напомнила, что теперь самое время посвятить ее во все их дела.

– Еда рассказу не помеха, – добавила она.

Номбеко задумалась, выбирая стратегию. На поверхности, конечно, лежал вариант наврать с три короба и потом поддерживать это вранье сколько получится.