Неигра

И они пришли!

Настоящие Алла и Дроссельмейер сидели и жевали свежее печенье, и пили чай – как выдуманные.

– Моя неустроенность, моя трудная жизнь заставляют в минуты слабости думать немного цинично…

– О чем же, – поинтересовался любознательный старик, – вы думаете немного цинично?

– Например, женился бы я на пожилой женщине, жил бы припеваючи, забот бы не знал, как сыр в масле катался, она бы меня на руках носила. Но я не должен думать об этом.

– Почему? – нетерпеливо воскликнула Алёна, – замечательная идея!

– Но я не хочу!

– А невеста?

– Согласна, – печально промолвил чудесный Дроссельмейер.

На этот раз Алёну забавляла сама невозможность Кукольника в стенах ее нежно-ситцевого, ароматного жилища. Казалось, кто-то нарочно разыгрывал комедию абсурда, чтобы посмешить ее.

– Я только пошутил, – мрачно признался Дроссельмейер, – ведь это было бы непорядочно. Разве я могу…

– А почему бы и нет? – смеялась Алёна.

– А вы уверены, что это непорядочно? – Засомневался Дроссельмейер. – Ведь мы имеем несколько исторических примеров. Босх. Он предпринял такой шаг ради спасения своего таланта, ради человечества в конечном счете!

Лицо Дроссельмейера чисто, как прозрачная вода, когда на рассвете в ней играет новоиспеченное солнце. Он, художник, красит почтовые ящики, он одинок и потерян, он страдает и даже вынужден жениться на пожилой женщине – но все это недоразумение, так не должно быть. Существует и другой, настоящий мир!

Если бы Танька была взрослой, она бы спасла Дроссельмейера. Он бы у неё катался, как самый сырный сыр в самом масляном масле! Но она – шестиклассница. Дроссельмейер не может на ней жениться. И он не относится к ней серьёзно. Невозможность мечтать плотная, почти осязаемая.

И Дроссельмейер не говорит о главном – о том, кто он на самом деле и откуда. Он умалчивает о кротком дожде, нежной водяной дымке над городом, чудесных блестящих лужах. Если бы он сказал несколько слов о лужах, он бы выдал своё сказочное происхождение…

Хочешь поехать со мной в гости к Павлине в Свиблово? – предложил Дроссельмейер, – или тебе больше нравится сидеть дома?

– Нет, мне больше нравится в Свиблово, – испугалась Танька.

Они вышли и во дворе сразу увидели Антошку. Он – горбатый, ходит с трудом, бочком, и совсем ни на что не смотрит. Сначала он был маленьким горбатым Антошкой и другие дети убегали от него в суеверном страхе. Танька никогда не слышала его речь. Теперь у него взрослое бледное лицо, он каждый день долго старательно идет куда-то в синей куцей курточке.

– Кто это? – взволнованно спросил Дроссельмейер.

– Это Антон. Он здесь живет. Наверное, он немой.

Дроссельмейер горестно вздохнул.

– Жаль парня.

На метро Буку везли в специальной большой сумке. А уже в Свиблово все трое вымокли под дождем…